Я ехал ТУДА по еще почти ничего не знающей вечерней Москве...
На проспекте — там, где надо было повернуть на улицу Мельникова, — дорога была перегорожена двумя машинами с мигалками, возле которых стояли четверо похожих, как братья, гаишников.
— Туда нельзя, там заминировано, — сказал мне один из них, печально провожая взглядом мчащийся мимо бесхозный автомобильный поток.
— Где заминировано? Где?
— Да везде... — протянул он руку в какое-то далекое московское пространство.
...Еще не было десяти, когда мне позвонил Сан Саныч Чекунов, мой старый друг еще по первой чеченской войне. В тот вечер он был оперативным дежурным по Центральному федеральному округу. Сначала я не поверил: что? на спектакле? террористы? заложники? целый зал? Нет, я верил — хотелось отказываться верить.
— Там, в зале, на спектакле — наш офицер... У него мобильный... Он только что сообщил...
Чтобы сообщить подробности того, что рассказал, рискуя — естественно, рискуя, — тот офицер, я и мчался ТУДА. ТАМ, в оперативном штабе, были присущие таким случаям неразбериха и суета, начальства больше, чем подчиненных, сановные зеваки, боящиеся пропустить мгновения славы (а вдруг Путин приедет?), толпа каких-то подпирающих стены.
Наконец нашел Сергея, генерала из ФСБ. Его подчиненный связался по мобильному с офицером, пришедшим на шоу, а оказавшимся в нужное время в нужном месте. Именно от него в оперативном штабе впервые узнали те подробности, которые позволили увидеть эту жуткую картинку: сколько террористов? их вооружение? их приметы? их расположение? И, наконец, главное: заминировано, на самом деле заминировано! И про тот страшный грушевидный заряд (он как профессионал даже определил его примерную мощность), который был в центре зрительного зала.
— Спасибо вам большое, вы нам здорово помогли, — сказал мне Сергей.
— Я-то при чем? Этому парню скажите спасибо, когда все это закончится...
(Не называю его имя и фамилию — не могу без его ведома. А найти его в субботу — где он? что с ним? жив? в списке шестидесяти семи? — не сумел, как ни старался.)
До субботнего рассвета никто не знал, чем же все кончится. Даже Владимир Абдулаилович Васильев, замминистра внутренних дел (еще пример человека, в нужное время оказавшегося в нужном месте), честно признался утром в субботу, что никто не знал, чем закончится эта утренняя операция, сколько людей погибнут: десятки? сотни? тысяча?
Мы еще долго, очень долго будем заниматься разбором этого жуткого московского полета. Мертвых похоронят, живых наградят — как обычно бывает у нас, не только тех, кого надо, но и других, подпиравших стены в предчувствии мимолетного взгляда президента. Но вспомним ли мы мины, заложенные давно, а взорвавшиеся в эти страшные октябрьские дни? Пройдем ли с миноискателем по будущему?
Эйфория победы затмит память о погибших. Рейтинги популярности разнокалиберных политиков, выплясывавших на трагическом пятачке на Дубровке, перевесят их же собственные сумасшедшие ошибки. И война окажется самым светлым путем к миру и благоденствию в России.
Забудутся, забудутся вопросы, которые задавали мы сами себе в эти страшные дни.
И главные: почему спецслужбы могут провести операцию по освобождению заложников, которую не только мы — даже их западные коллеги считают высокопрофессиональной, но никогда не могут просчитать: а где же у нас еще вспыхнет? И что делать с юным поколением чеченских парней, которые ничего не видели в своей жизни, кроме войны, бомб сверху, мин из-под ног, гибели своих близких и жизни сквозь прицел автомата? Им что — погибнуть или жить с нами в одной стране? И, наконец, исчезнет или дойдет до большой крови та волна ненависти против всех «черных», которая сейчас затмила разум многих моих соотечественников, в том числе и занимающих немалые посты?
«Две с половиной недели назад ЦРУ официально передало вашему правительству наши данные о том, что в России готовится новый Буденновск», — позвонил мне ночью в пятницу высокопоставленный человек из Вашингтона. Но, как я знаю, эти сообщения приходили не только из-за океана: и у наших была такая же информация, и на сайте «Кавказ» она появлялась. Где, в каких архивах все это потерялось?
Откуда же взялись эти террористы с горой оружия и взрывчатки? С каких самолетов их сбросили? Где они закапывали свои парашюты?
Да здесь, в центре Москвы. Прямо в здании бывшего ДК шарикоподшипникового завода! Как мне стало известно, немалая часть из них оказалась в Москве в качестве рабочих на строительстве ресторана, который делается здесь же, в здании, прогремевшем на весь мир. И ни один опер, ни один участковый так и не поинтересовался: что за «цемент» в мешках, который они сюда затаскивали, что за «арматуру» они приносили?



P.S. И еще вопрос. Почему мы вышли на антивоенный митинг чуть ли не первый раз за три года второй войны?