30 октября — День памяти жертв политических репрессий в России.

Каждый год к Соловецкому камню, что на Лубянке, приходят бывшие политзаключенные, приходят родные и близкие тех, кто сгинул в ГУЛАГе, их дети и внуки. Да много кто еще приходит, приносят цветы… Приходят и политики — одни всегда, другие — перед выборами, третьи — никогда.

Печальная это дата — День памяти жертв политических репрессий, день поминовения и покаяния.

Но есть тут и другая печаль.

Печально, что «Мемориал» и другие ассоциации жертв незаконных репрессий годами все никак не могли договориться, и каждый раз одни проводили траурную церемонию в 10 утра, другие — в полдень, третьи — еще когда-то. В этом году вроде смогли прийти к какому-то общему решению. Печально, что не очень-то получилось.

Печально, что люди, пришедшие помянуть, почтить память родных, стали свидетелями еще и политической возни.

Печально, что один из лидеров партии, все-таки вышедшей когда-то из демократической среды, очевидно, не понимает, что у траурной церемонии своя логика, своя иерархия, что у Соловецкого камня все равны. Потому право выступить есть прежде всего у бывших политзаключенных, представителей ассоциаций репрессированных и правозащитных центров, а уж потом, после них, могут, наверное, выступить и политики.

Печально, что Чубайс внезапно для всех во главе процессии своих охранников, доблестно расчищавших путь, в самом начале траурного митинга, когда слово было предоставлено руководителю Московской ассоциации жертв незаконных репрессий Волкову, бросился к микрофону.

Печально, если у главы РАО «ЕЭС» сдают нервы.

Еще печальнее, если это был просто пиар.

Печально, что стоявший у микрофона руководитель ассоциации жертв репрессий стал при этом взывать к милиции и требовать убрать внезапного Чубайса. Именно от бывшего политзэка в День памяти жертв репрессий совсем печально слышать призыв к репрессивным структурам.

Печально, что журналисты, зевавшие у телекамер, когда выступали прошедшие ГУЛАГ старики, нескладные, хромые, полуслепые, оживились только один раз — когда случился этот фарс.

Печально, что сопровождавшие Чубайса сплоченные молодые люди с партийными флагами и российскими триколорами, видимо, совсем плохо понимали, куда пришли, если в дальнейшем во время выступлений представителей правозащитных центров и ассоциаций жертв политических репрессий время от времени начинали кричать: «Позор!». Честно говоря, это мне, учителю, было печальнее всего.

Печально и то, что за все годы, когда мы собираемся в этот день, ни президенты, ни премьеры, ни мэры, ни губернаторы так ни разу не пришли к Соловецкому камню. Да и лидеры партий заглядывают редко и, видимо, по нужде. Только Явлинский приходит каждый год и приносит цветы, да в прошлом году был еще Немцов.

Но самое печальное в том, что речь о политических репрессиях в России всегда актуальна — и в прошлые годы, и в этом году. И никак не удается нам говорить об этом в прошедшем времени. Все время — в настоящем, а то и в будущем. С этого я как ведущий начал митинг у Соловецкого камня, этим и закончил. А потом люди еще долго-долго несли к камню цветы, зажженные свечи и венки.

Только телекамер в это время уже не было.