Гамбия, Индия, Малави, Мозамбик, Непал, Танзания – это наши соседи. Нет, не географически. И не из-за культурной или какой-то иной общности. Это – соседи России по так называемой «коррупционной шкале», показывающей, насколько те или иные страны поражены этим вирусом. 90–97-е места, которые, по оценкам международного центра антикоррупционных исследований и инициатив «Трансперенси Интернэшнл», мы делим с упомянутыми странами, не радуют. Тем более что, по данным исследований 2001 года, Россия находилась чуть выше – на 79–81-м местах. А в лидерах между тем – Финляндия, Новая Зеландия, Дания, Исландия, Сингапур: уровень коррупции в этих странах оценивается как весьма низкий. Аутсайдеры, занимающие 144–146-е места, – Нигерия, Бангладеш, Гаити...

Только что проблемы предотвращения коррупции обсуждали политики и журналисты Северо-Запада. И оценили перспективы борьбы с этим злом, прямо скажем, без особого оптимизма.

По мнению исполнительного директора центра «Стратегия» и одновременно координатора Национального антикоррупционного комитета (НАК) в Петербурге Михаила Горного, коррупция в России пронизывает все слои общества – органы власти, бизнес-структуры, общественные организации, и становится глобальной проблемой, для решения которой необходимы согласованные действия всех слоев общества.

– Надо, – говорит Михаил Горный, – чтобы власть проявила политическую волю и следила за исполнением законов. Надо изменить отношение общества к коррупционерам, чтобы такое поведение считалось неприличным. Надо менять менталитет: ведь в девятнадцатом веке люди стрелялись, если им в обществе руки не подавали! Я не призываю, чтобы сегодня кто-то стрелялся, но вокруг лиц, причастных к коррупции, должна сложиться обстановка брезгливости, презрения...

Ну, что касается обстановки, то она сегодня такова, что коррупционеры чувствуют себя весьма вольготно. Никакие разоблачительные публикации относительно злоупотреблений чиновников, как правило, не грозят им никакими неприятностями. Разве что когда соответствующего чиновника власти решили «сдать» – тогда реакция последует быстро. А так – даже и уличенный неопровержимыми фактами персонаж объявляет все выдвинутые против него обвинения «политическим заказом» или кознями соперников и продолжает с высоко поднятой головой отправлять государственные обязанности.

Если же говорить о политической воле руководства страны (будь она с коррупцией, можно было бы бороться достаточно эффективно), то дела обстоят еще более грустно. Все мы видим, что эта самая воля проявляется не для того, чтобы бороться с коррупцией, а для того, чтобы расправляться с теми, кто неугоден власти. Тут-то у правоохранительных органов находятся и силы, и время, и нужные законы (отсутствием которых они в иных случаях частенько оправдывают свое бездействие)...

– Коррупция превратилась в способ государственного управления в России, – считает и. о. директора НАК Кирилл Кабанов. – Рынок коррупционных услуг – самый высоколиквидный и самый высокодоходный в России. Это рынок с устойчивыми взаимосвязями, и он развит до такой степени, что серьезно влияет на принятие политических решений.

Удивительно при этом то, что граждане у нас радуются не тогда, когда руководство страны (или города) что-то делает, а тогда, когда оно что-то говорит. (При этом, по опросам социологов, 89% граждан не доверяют власти, а рейтинг президента неизменно высок – около 70%.) Парадокс? Да нет, только на первый взгляд. Просто президент умело отстранился от остальных властных структур, а подконтрольные Кремлю СМИ ежедневно формируют образ «хорошего царя» и «плохих бояр». В результате президент в глазах подданных ни за что не несет моральной ответственности, оставаясь «белым и пушистым». Априори предполагается, что если головотяпство, злоупотребления и коррупция существуют в верхних эшелонах власти, то уж первое лицо государства и его ближайшее окружение пребывают в ореоле святости. Кстати, эта модель в точности повторяется и на местах – в отношении конкретных губернаторов и глав администраций...

– Для того чтобы бороться с коррупцией, необходимы политическая конкуренция и свобода слова, – говорит депутат Законодательного собрания Михаил Амосов. – Но уровень и того и другого у нас снижается. Если избранные губернаторы дают немало поводов для претензий, и часто собирают вокруг себя лиц, использующих свое положение в личных целях, – что же будет, когда губернаторов будут назначать? Надо двигаться не к бюрократическому государству, где все решает чиновник, а в направлении открытого общества. Тогда есть шанс победить коррупцию. Но пока перспективы победы призрачны. Власть не отвечает перед обществом, она высокомерно заявляет, что сама знает, как надо управлять государством.

Еще одна колоссальная проблема – коррупция в судах, которая приобретает все большие масштабы. Если еще в середине 90-х годов, по многочисленным оценкам, те, кто хотел дать взятку в суде, и те, кто хотел ее взять, должны были приложить определенные усилия для того, чтобы найти друг друга, то сегодня все отлажено. Даже такса известна за те или иные «услуги»...

Словом, сегодня перед Россией открываются большие перспективы. Или, превозмогая себя, карабкаться вверх по пресловутой «коррупционной шкале». Или – что куда вероятнее – без всяких усилий продолжать скатываться вниз – ближе к Гаити и Бангладеш.