То, что парламентаризм в России превратился в фикцию,
ясно уже давно. Удивительно другое: Кремль все еще считает
эту задачу далекой от завершения. И подходит к ее решению
по нескольким направлениям. С одной стороны, обеспечивая
полное господство в парламенте партии власти. С другой
— ограждая себя от опасности выхода этой партии из повиновения.
Этот прозорливый шаг сделан президентом прямо накануне
неожиданного вырастания у «Единой России» крыльев. В пакете,
внесенном им в Думу 14 апреля, особое место занимает поправка
в закон о статусе депутата, вводящая так называемый императивный
мандат. За красивым названием этого института скрывается
крепостная зависимость депутата от политической партии,
по списку которой он прошел в парламент.
Идея императивного мандата обсуждается с самого начала
работы новой Государственной Думы. Особенно усердствовал
в ее продвижении лидер ЛДПР, которого приводили в бешенство
периодические уходы из его фракции бывших соратников.
Однако в то время эту инициативу было проваливать сравнительно
легко, так как у тогдашнего Кремля не было сколько-нибудь
значимой партии в парламенте. По этой причине думское
большинство было чувствительно к различным аргументам
против «императивщины». Национальную гордость многих депутатов
можно было задеть напоминаниями о том, что весь цивилизованный
мир от императивного мандата давно отказался, а держатся
за него либо социалистические страны (Куба, Китай, Вьетнам),
либо развивающиеся, такие, например, как Индия, Нигерия,
Вануату… Оказаться в столь экзотической компании не решались
даже депутаты от КПРФ.
С тех пор ситуация резко изменилась: вместе с конституционным
большинством партия власти получила в Думе «предателей»,
чья фронда по отношению к «Единой России» оказалась особенно
болезненной ввиду того, что не могла получить «отмщения»
в виде изгнания вольнодумцев из парламента. Императивный
мандат — исключительно удобное орудие возмездия, позволяющее
Кремлю избавляться не только от инакомыслящих, но и даже
от такого депутата, который нажмет «неправильную» кнопку
по чистой случайности. Любое голосование вразрез с партийной
линией может стоить мандата. В таком случае его место
занимает следующий по списку, который заодно получает
урок послушания и предельно внимательного отношения к
инструкциям по голосованию.
Возможно, свободный мандат является не самым фундаментальным
институтом современного государства, однако играет в нем
важную символическую роль. Соблазн отказаться от него,
естественный для любой партии в любой стране, перевешивается
соображениями общенационального масштаба, которыми руководствуются
парламенты цивилизованных стран. Депутаты рассматриваются
ими в первую очередь как представители всей нации и только
во вторую — как активисты партий. Именно поэтому партиям
отказано в праве отзывать депутатов из парламента. Всевластие
партии над депутатом может нести в себе угрозу целостности
страны. Допустим, какая-либо оппозиционная партия взяла
курс на разрушение государства и голосует в парламенте
по принципу «чем хуже, тем лучше». Разумные депутаты отказываются
следовать воле партийного руководства, то есть пекутся
не о партийных интересах, а о национальном благе. В этом
случае императивный мандат — самое легкое средство расправы
с ними. Так что сегодня никто не может предсказать, какое
количество злых шуток сыграет в России императивный мандат.
В том числе, возможно, и с теми, кто его внедряет.
Отмена свободного мандата означает, что в угоду политической
целесообразности сделан еще один шаг в сторону демодернизации
России. Что ж, наше соседство со странами типа Нигерии
давно уже стало привычным в мировых рейтингах уровня коррупции,
конкурентоспособности, терпимости к свободе слова и т.
д. Вот только задачу догнать Португалию в этом контексте
надо снять с повестки дня. Или заменить ее на Вануату…
