В интервью «НГ» руководитель Центра международной безопасности ИМЭМО, член-корреспондент РАН Алексей Арбатов объясняет, как скажутся результаты избирательной кампании в Белоруссии на внутренней и внешней политике России.

– Алексей Георгиевич, насколько предсказуемы оказались результаты выборов?

– У меня не было никаких сомнений, что Лукашенко победит, но то, что он победил с таким большим процентом и особенно – столь высоким процентом явки, наводит на размышления. Фальсификация итогов скорее всего произошла – не бывает 93% явки при свободных выборах. Это просто невозможно: ни в одной стране такого не может быть, и нет никаких оснований считать, что Белоруссия – исключение. Нормальной считается очень высокая явка, когда 70%, даже 60% избирателей приходят на участки. 93% – это как в советские времена. Следовательно, можно заключить, что большинство бюллетеней было вброшено, чтобы повысить явку. А раз они были вброшены, совершенно очевидно, какой кандидат был на них подчеркнут.

– Зачем это могло понадобиться Лукашенко при вполне благоприятных для него прогнозах?

– Столь высокий процент за Лукашенко говорит о недостаточном политическом уме и такте белорусского президента, потому что он победил бы в любом случае. Не нужно было бы ничего этого варить. С его стороны было бы мудро дать жесткие указания и поставить своих контролеров для того, чтобы обеспечить стопроцентно честные выборы. Тогда явка, может быть, была бы 60%, но не возникало бы сомнений, и его победу вынуждены были бы признать все. Однако изоляция, свойственная любому авторитарному режиму, желание подчиненных во что бы то ни стало выслужиться, проявить усердие и оказаться правовернее Папы Римского всегда дает обратный результат. Поэтому теперь в эти выборы ни в Европе, ни в России никто не поверит. Перестарались они – все случилось, как в советские времена, с 99 процентами явки и 99 – за «нерушимый блок». Это в значительной степени отразило и характер системы Лукашенко: такой мини-советский режим с некоторыми вкраплениями рыночной экономики и небольшими прожилками демократии в виде альтернативных кандидатов.

– Извлекла ли Россия уроки по «невмешательству» в дела сопредельных государств после украинских выборов?

– Конечно, извлекла. Более того, я даже допускаю, что в негласном порядке эти вопросы стояли в повестке дня переговоров глав государств и министров иностранных дел на саммитах – была договоренность о взаимном невмешательстве. И это очень правильно. Потому что если бы мы вдруг попытались поставить в Белоруссии нечто похожее на Украину, это могло бы привести к самым тяжелым последствиям. Запад тоже проявил большую сдержанность, он совершенно не проявлял такой активности, как на Украине, и Россия проявила сдержанность. Что наводит на мысль об определенной договоренности, о достаточно умном и дальновидном подходе руководства и России, и остальных западных стран.

– Как сложатся отношения между Россией и Белоруссией после выборов?

– Никаких изменений не произойдет. Что было, то и будет. То есть экономическое сотрудничество, хорошее отношение по линии общественности, развитие военного сотрудничества, я бы даже сказал – военного союза, потому что и базы есть в Белоруссии, и совместные системы противовоздушной обороны. Никаких качественных изменений не произойдет.

– Отразятся ли результаты выборов на процессе декларируемого объединения России и Белоруссии? Насколько реален, на ваш взгляд, вариант продления полномочий Владимира Путина в качестве главы нового Союза?

– Я допускаю этот вариант, но главное препятствие на пути этого варианта – Александр Лукашенко. Потому что в принципе большинство и российских, и белорусских граждан при проведении референдума выступили бы за объединение. Но вопрос в том, куда девать Лукашенко. На что может претендовать Белоруссия при объединении? Или на субъект Федерации или на несколько субъектов. Куда денется Лукашенко? Нам бы подошло, если бы он стал губернатором или руководителем республики в составе РФ, но для него это неприемлемо. Если он будет претендовать на пост вице-президента России при новом устройстве государства, то тогда, я думаю, большинству российской политической и стратегической элиты не подойдет такой вариант. Потому что как вице-президент он может при определенных обстоятельствах иметь большие шансы продвинуться и выше, а это уже будет для России катастрофой.

– То есть победа Лукашенко создает проблемы для окружения Путина, заинтересованного остаться во власти?

– Нет, это обстоятельство с победой Лукашенко никак не связано. Если бы победил оппозиционный лидер, у России могли бы возникнуть серьезные сложности – такие, как сейчас возникают с Украиной, и даже еще большие. Победа Лукашенко никакой проблемы не создает, но объединению двух стран победа Лукашенко не просто мешает – она откладывает его на дальний срок. Ведь по поводу объединения никаких больших усилий сегодня никем не прикладывается. Об этом свидетельствует один очень простой факт: пока во главе организационной структуры Союзного государства остается такой великий деятель, как Павел Павлович Бородин, можно быть спокойным: никакого объединения не предвидится.