Сегодня в Таврическом дворце пройдет торжественное заседание Госдумы, посвященное столетию российского парламентаризма. Ровно век тому назад, 27 апреля 1906 года, в этом же дворце впервые собралась Государственная Дума, избранная по высочайшему повелению самодержца Николая II.

Северную столицу наводняют ВИП-персоны: президент, министры, депутаты и сенаторы, губернаторы и спикеры региональных парламентов, судьи Конституционного суда, члены Центризбиркома, зарубежные делегации… Сомневаться в том, что немалая часть города будет надежно парализована, не приходится: высокие гости размещаются в разных отелях, так что автомобилисты (кто в курсе дела) заранее готовились к «дню кошмара». А вот спецслужбы получили прекрасную возможность провести своего рода репетицию будущего саммита «Большой восьмерки».

Действительно, принятые меры безопасности, как всегда в таких случаях, на высоте: как будто в городе засели особо опасные террористы. Район Таврического дворца надежно оцепили заранее, по этому случаю журналистов, аккредитованных на мероприятие, попросили приехать в штаб по работе со СМИ, находящийся в гостинице «Санкт-Петербург», в… 7.25 утра, поскольку, как уверяют в штабе, потом ко дворцу будет вообще не подойти. Заседание, заметим, начинается в 11 часов – три часа журналистам предлагается провести в томительном ожидании. Потом, правда, их допустят к телам: в розданных инструкциях на плане дворца указаны площадки, на которые в определенное время будут подходить ньюсмейкеры – лидеры думских фракций и зарубежные гости. Отдельно указано «место подхода к представителям СМИ председателя Государственной Думы».

В девять вечера в Таврическом выступит президент Путин (к этому времени, согласно программе, все журналисты уже будут выставлены за ворота), и после его речи начнется кульминация – прием в Екатерининском зале, где отдельные счастливцы, может быть, будут допущены к президенту, чтобы с ним чокнуться или сфотографироваться.

Что же, ситуация, когда парламент – по определению открытое и публичное учреждение – отмечает свой юбилей за семью кордонами, достаточно симптоматична. Петербуржцы – лишние на этом чужом пиру: им не полагается даже взглянуть на своих избранников, не говоря уже о том, чтобы пообщаться с ними. Отношение избранников к наделившему их властью народу не нуждается в особых комментариях – впрочем, и народ отвечает им примерно тем же. Рейтинг доверия Госдумы (как и Совета Федерации), по оценкам фонда «Общественное мнение», не превышает одного процента, а в необходимости парламента как государственного института уверены лишь 34% граждан (35% полагает, что без парламента можно обойтись, остальным все равно).

«Я спрашивал у людей: что такое парламентаризм? – говорит думский депутат, заместитель председателя партии «Яблоко» Сергей Попов. – Никто не ответил. И понятно почему. Ведь на оба вопроса – «представляет ли наш парламент граждан?» и «является ли наш парламент властью?» – следует дать отрицательный ответ. Раз парламенту не доверяют – значит, не представляет. А властью он не является потому, что не решает вопросы: они решаются совсем в другом месте. А парламент – декорация».

«До нас было еще хуже! – полагает депутат от «Единой России» Андрей Шевелев. – А мы спокойно и уверенно берем на себя ответственность!»

«В зале заседаний не надо дискутировать – там надо принимать решения и исполнять их!» – вторит ему коллега по фракции Андрей Бенин.

Впрочем, вместо них все уже давно сказал их начальник (как по парламенту, так и по партии) Борис Грызлов: мол, парламент – не место для дискуссий.

Правда, так было не всегда. Сто лет назад, когда созывалась первая Государственная Дума, она получила прозвище «митинговой» – за то, что не желала быть декорацией при правительстве и хотела что-то решать, а не послушно штамповать присланные из кабинета министров проекты. Через полгода ее разогнали – с формулировкой: «выборные от населения уклонились в не принадлежащую им область политики». (Теперь-то парламент никуда не уклоняется – четко знает свое место.)

Лишь несколько месяцев проработала и вторая Дума в 1907 году. Ее прозвали «красной», или «Думой народного гнева» – среди депутатов было много левых. Но она успела провести лишь одну сессию, после чего была распущена и был изменен закон о выборах. В итоге третья Дума получилась вполне приятной для правительства. В ней заправляли лояльные власти октябристы, которых называли «партией последнего правительственного распоряжения». (Точь-в-точь как нынче – «Единая Россия».)

Третьей Думе благополучно дали отработать весь ее установленный 5-летний срок, до июня 1912 года. На смену ей пришла четвертая, где блистал Павел Милюков, заканчивавший каждую гневную фразу в адрес правительства патетическим вопросом: «Что это – глупость или измена?» «Измена!» – дружно отвечал ему зал…

Но затем началась Первая мировая, и после того, как Дума утвердила правительству военные кредиты, ее собирали лишь эпизодически. В конце концов решение о ее окончательном роспуске приняло уже Временное правительство – в связи с подготовкой выборов Учредительного Собрания. Ну а что случилось с Собранием – хорошо известно. После этого к реальному парламентаризму вернулись только весной 1989 года.

Конец восьмидесятых – начало девяностых, о, это были времена! Тогда именно на парламент, собравший в своих стенах множество ярких лидеров, возлагали надежды на «прорыв» к лучшему будущему. Увы, разочарование, вызванное отсутствием быстрого улучшения жизни, тоже наступило быстро – уже к середине 1992-го граждане начали все больше и больше склоняться в сторону «сильной исполнительной власти», которая, в отличие от «болтающих» депутатов, «делала дело». Дальнейшее известно: «черный октябрь» 1993-го, разгон и расстрел парламента, Конституция, сделавшая парламент почти бессильным органом на фоне могущественного президента.

Но первые годы после этого парламент еще оставался парламентом. Он нередко не уступал правительству, которое стремилось повышать налоги и отменять социальные обязательства государства, вводить повременную оплату за телефон и потворствовать монополистам. Но он не смог изменить Конституцию, а значит и изменить баланс властей. Ну а с приходом путинской эпохи у депутатов пропало даже желание это делать.

Уже в Госдуме 1999–2003 годов быстро сформировалось пропрезидентское большинство, после чего, за редкими исключениями, парламент одобрял все законы, внесенные президентом или правительством, и отклонял все, против чего они выступали. Содержание предложений при этом почти не имело значения. Парламент безропотно соглашался на ввоз ядерных отходов, 100-процентную оплату жилищно-коммунальных услуг, введение в школах начальной военной подготовки, принятие советского гимна, изъятие «нестраховых периодов» из трудового стажа…

Следующая (она же – нынешняя) Госдума пошла еще дальше. Многим она сейчас кажется не более чем карикатурой на парламентаризм. Система все больше и больше напоминает советскую – когда депутаты всех уровней были лишь декорацией, исправно одобряя то, что приказали из ЦК или Совмина. Вот и сейчас Госдума ни в чем не смеет перечить исполнительной власти. Перечислять можно долго: всколыхнувший страну закон о монетизации, отмена выборов губернаторов, драконовские ограничения для деятельности НКО, принятие ущемляющего интересы десятков миллионов граждан Жилищного кодекса, отмена отсрочек от призыва.

В демократической стране парламент, принимающий такие законы, был бы уверен: никому из депутатов, голосовавших за эти законы, не светит переизбраться на очередной срок. Но в современной России депутаты знают другое: их дальнейшее политическое существование определяют не граждане, а президент и его администрация. Значит – голосовать надо не так, как надо избирателям, а так, как надо Кремлю.