Сегодня многие считают, что те проекты, которые реализуются на условиях соглашения о разделе продукции (СРП), невыгодны России. Другой точки зрения придерживается один из авторов закона о СРП, бывший депутат Государственной думы трех созывов, а ныне член федерального совета партии «Яблоко» Алексей Мельников.

– Наиболее очевидной причиной обострения ситуации с проектом «Сахалин-2», да и вообще нового витка дискуссии вокруг темы соглашений о разделе продукции эксперты называют желание компании «Газпром» войти в этот проект. Она может это сделать, используя особенности законодательства?

– К СРП тема вхождения в проект отношения не имеет. Это как в любом бизнесе: если хотите приобрести часть компании, ведите переговоры с собственником об условиях покупки активов. Закон этого не запрещает. Он запрещает другое – использование государственных органов в частных интересах. Если акционерная компания «Газпром» хочет принять участие в проекте «Сахалин-2», она должна вести переговоры с акционерами компании «Сахалин Энерджи», которая этот проект реализует. И предлагать либо купить долю в проекте, либо обменять активы. Последняя тема активно обсуждалась летом прошлого года. Предлагался обмен 25-процентной доли в проекте «Сахалин-2» на 50% акций в специально учрежденной компании «Заполярное-Неоком» (освоение части залежей Заполярного месторождения). Однако после того, как смета затрат по второму этапу сахалинского проекта была увеличена с $12 млрд до $20 млрд, переговоры остановились. Но рост затрат, по крайней мере отчасти, был неизбежен.

– А может российское правительство не увеличивать смету расходов оператора на «Сахалине-2», как того просит компания «Сахалин Энерджи»?

– Если увеличение обосновано инфляцией (рост цен на закупаемое оборудование, электроэнергию, увеличение заработной платы персонала), использованием более дорогостоящих технических решений, увеличением расходов на экологию, то оснований у государства не соглашаться с ростом затрат нет. Законная основа для отказа в утверждении затрат в данном случае отсутствует. Конечно, все нерациональные расходы (если они есть) могут быть сокращены.

В случае с проектом «Сахалин-2» нужно также иметь в виду, что мы имеем дело с компанией, принадлежащей англо-голландской корпорации Shell, а также японским Mitsui и Mitsubishi. Это корпорации, акции которых котируются на бирже, и резкий рост затрат должен приводить к снижению их котировок. Потому что если компания увеличивает затраты, то в глазах акционеров она начинает выглядеть неэффективной. И в случае с ростом затрат по проекту «Сахалин-2» должен действовать подобный скрытый регулятор. Если затраты увеличиваются, то, видимо, это действительно необходимо.

– Если предположить, что наше правительство «пойдет на принцип» и ситуация станет патовой, то государство как-то сможет прекратить деятельность иностранных компаний в рамках проекта «Сахалин-2»?

– Для такого решения оснований нет. Это крупнейший инвестиционный проект в России, оказывающий положительное влияние на экономику Дальневосточного региона, на уровень жизни людей. Проект уже начал приносить доходы в бюджеты. Здесь присутствуют интересы и Сахалинской области, и Хабаровского края, российских предприятий и тысяч российских граждан, занятых в работах по проекту. Если у Росприроднадзора есть вопросы к экологии проекта, то разумно в ходе проводимой сейчас комплексной проверки подобные вопросы сформулировать, наметить совместно с инвесторами план работ по устранению нарушений. Если по закону полагается заплатить за экологический ущерб, то инвесторы обязаны заплатить. Разумеется, не фантастические цифры в десятки миллиардов долларов, которые еще до проведения комплексной проверки озвучил глава Росприроднадзора. Общественный интерес в том, чтобы проект продолжал осуществляться без остановок, но с соблюдением экологических стандартов.

– Каким образом можно обеспечить более эффективный контроль над проектами?

– С точки зрения контроля со стороны государства СРП более эффективно, чем действующая лицензионная система. Мы уже говорили о нерациональных затратах, которые могут сокращаться в рамках такого контроля. Ключевой момент в том, что через управляющий комитет, состоящий на паритетных началах из представителей государства и инвестора, государство контролирует ход работ. Потому что каждый год управляющий комитет утверждает программу и смету работ по проекту. При лицензионной системе ничего подобного нет. Там государство наблюдает за ходом проекта только во время проведения проверок, а к вопросу величины затрат вообще отношения никакого не имеет. Однако и при СРП проверки возможны, как показывает последний пример с экологическими мероприятиями на Сахалине. Другими словами, при этом режиме у государства больше инструментов контроля.

– Сейчас много говорят о том, что СРП было ошибкой и России этот режим совершенно невыгоден. Что вы, как один из авторов законодательства, думаете об этом?

– Развитие проектов в России говорит о противоположном – опыт оказался успешным. Нужно, конечно, устранять недостатки, которые есть в каждом новом деле. Это нормально, это жизнь. Но главное сегодня – изменять законодательство и расширять сферу распространения этой схемы. Давайте посмотрим на цифры. Инвестиции всего лишь по трем проектам СРП на конец 2005 года составили $17,5 млрд. Это треть всех иностранных инвестиций, накопленных в российской экономике с начала 90-х годов. Более половины этих инвестиций пошли на заказы российским предприятиям и организациям либо совместным предприятиям, созданным в России. Это мощный стимул для нашего экономического роста. Чему же удивляться, если при таких масштабах работ средняя заработная плата в Сахалинской области одна из наивысших в стране, а безработица одна из наименьших?

СРП на Сахалине – это и прорыв технологический: первые в России платформы на Арктическом шельфе, первый в России и один из крупнейших в мире завод по сжижению газа на юге Сахалина.

Законодательство об СРП было окончательно парализовано в 2003 году Государственной думой, которая приняла поправки к целому ряду законов, затрагивающих данную сферу. Это один из ответов на вопрос о том, почему сегодня у нас на Арктическом шельфе работают только два проекта. Ответ не единственный. Потому что при сегодняшней бесконтрольной бюрократии и засилье госкомпаний в нефтегазовом комплексе сложно добиться успеха в любом живом деле. И сахалинские СРП заработали и работают во многом благодаря настойчивости самих сахалинцев и ныне покойного губернатора области Игоря Фархутдинова.

Но я думаю, что за СРП в России все равно будущее. Будет востребовано то лучшее, что есть в этом законодательстве: гибкость налогообложения, прозрачность контроля, гарантии стабильности. И чем более успешными будут три уже работающих СРП – «Сахалин-1», «Сахалин-2», Харьягинский,– тем скорее это время наступит.