Иван Большаков

В последнее время все чаще приходится слышать от радикальной оппозиции обвинения в «закулисных переговорах», в «предательстве и соглашательстве» в адрес Григория Явлинского, уполномоченного по правам человека Владимира Лукина или руководителя ФАС Игоря Артемьева. Звучащие обвинения чаще всего не подкреплены фактами и напоминают по стилю штампы советского типа, которые использует прокремлевское движение «Наши». Если оставить в стороне субъективное мнение радикалов и серьезно разобраться в этой непростой для всей оппозиции ситуации, проблема представляется совершенно иначе.

Как и в любой стране с авторитарным режимом, в России существует два типа оппозиции. С одной стороны, умеренные – в виде парламентской партии КПРФ и непарламентского «Яблока», в последнее время, сосредоточившегося на защите прав граждан от самого низового общественного уровня до уровня уполномоченного по правам человека в РФ. С другой – радикалы в виде коалиции «Другая Россия» во главе с Каспаровым и Лимоновым, проводящие несанкционированные и все более малочисленные «марши несогласных». «Союз правых сил», в свою очередь, в последнее время находится между этими двумя типами, однозначно не склоняясь ни в одну из сторон.

Российские радикалы часто называет себя «настоящей демократической оппозицией», предлагают свергнуть существующий режим и установить свой. Жестко критикуя власть как таковую, они не критикуют ее конкретные политические решения, не предлагают альтернативных вариантов, а выдвигают взамен лишь абстрактный лозунг «демократии», которая «мгновенно решит все проблемы». Так на протяжении столетия, российские политики полностью отвергали политическую систему предшественников, разрушали ее и пытались установить новую, вместо того, что бы реформировать и улучшать уже существующую. И сегодня, как некогда в 1917 году, серьезно не разбираясь в том, что представляет собой современная демократия, радикальная оппозиция берет на вооружение «демократический миф» как основу своей идеологии, не имея ни малейшего представления даже о реалиях (со всеми плюсами и минусами) европейской или американской демократии, на которую они чаще всего и ссылаются, как на абсолютный образец.

Использование такого мифа является серьезной проблемой на пути к демократии. Как справедливо отмечает политолог Виктор Сергеев, демократическая мифология выполняет сугубо идеологическую роль – она возбуждает массы на борьбу с авторитарным политическим режимом, но абсолютно лишена какого-либо конструктивного потенциала. Поэтому, когда недовольные, вдохновленные «демократическим мифом», добиваются победы, падения авторитарного режима, далее ничего не происходит – никаких средств для реального конструирования демократии эта мифология предложить не может и постепенно в обществе восстанавливается привычная авторитарная структура. Фактически радикалы играют негативную роль, дискредитируя идею демократии, и способствуют политическому разочарованию и абсентеизму, что в дальнейшем приводит к созданию новой формы авторитарной диктатуры. Таким путем пошла Россия в 1917 году, что привело к коммунистическому режиму, и в 90-е годы, что привело в итоге к авторитарному правлению Владимира Путина, и так, по всей вероятности, обстоят дела и в Грузии, после победы «революции роз».

Власть в свою очередь также неоднородна: внутри авторитарного блока есть как сторонники твердой линии в виде выходцев из спецслужб, так называемые «силовики», так и реформаторы, готовые взаимодействовать с гражданским обществом. Либерализацию можно рассматривать не только как процесс «потепления» власти к оппозиции, что сегодня прослеживается, например, в решении Верховного суда РФ об отказе закрыть сайт Ингушения.ру, освобождении Максима Резника из СИЗО, возобновлении работы Европейского университета в Санкт-Петербурге и т.д.. Либерализация – это еще и результат взаимодействия возникающих разногласий внутри авторитарного режима и независимой организации гражданского общества, который приводит к тому, что гражданское общество начинает организовываться независимым образом и становится угрозой авторитарному режиму, власть оказывается перед выбором: или согласиться на репрессии и вернуться «закручиванию гаек» или начать переход к демократии. Представляется, что в такой ситуации умеренная демократическая оппозиция может вступить на новый путь развития, и в условиях начавшейся либерализации выбрать иную стратегию ее взаимодействия и с властью, и с обществом.

В этом случае, ключевыми игроками на политическом поле становятся реформаторы внутри власти и умеренные в оппозиции, их взаимоотношения в итоге могут определить вектор развития политического режима. Следуя логике известного американского политолога Адама Пшеворского, для России есть два возможных сценария взаимодействия власти и оппозиции в период либерализации. Первый сценарий – уход умеренных системных партий в сторону радикалов из «Другой России», в условиях, когда протестные настроения в обществе крайне малы, а подогревать их искусственно – бессмысленно – приведет к тому, что сторонники жесткой линии найдут поддержку у реформаторов, власть консолидируется и постепенно уничтожит всю оппозицию и оставшиеся независимые политические институты; режим в таком случае останется в прежнем виде, а возможно и примет более жесткую форму. Второй сценарий для оппозиции – умеренные договариваются с реформаторами во власти, которые идут на соглашение, тогда авторитарный режим трансформируется в сторону демократии. Конечно, этот сценарий может не сработать, если наметившаяся либерализация мнимая, и никто во власти в серьез не рассматривает возможности ее проведения. Однако в любом случае, наиболее благоприятной средой для последующей демократии является отнюдь не жесткое противостояние гражданского общества с властью и «цветная» революция, а согласованный переходный период, когда элита автократии и оппозиция попадают в ситуацию, вынуждающую уважать интересы друг друга. Ведь, демократия – это не только выборы, это еще и система переговоров между различными участниками политического процесса.

Если серьезно относиться к заявлениям нового президента Дмитрия Медведева о «равенстве возможностей, которые должны быть предоставлены людям для реализации своих талантов и умений», «об обеспечении подлинной независимости судебной системы», об «уважении к частной собственности», о «диалоге с гражданским обществом», о «свободе и справедливости», о «демократии, которая не нуждается в дополнительных определениях», то можно говорить о том, что часть людей во власти осознала проблемы, о которых умеренная оппозиция говорит уже 10 лет, и без решения которых модернизация страны в XXI веке невозможна.

В этом случае для демократов в оппозиции открывается «окно возможностей» для совершенно новой формы взаимоотношений с властью, которая в свою очередь, должна в определенной мере принимать во внимание интересы других социально-политических групп, чтобы не подойти к опасному порогу потери легитимности. Именно в этом ключе стоит рассматривать встречу Григория Явлинского с Владимиром Путиным и неподтвержденное, но так и не опровергнутое предположение о возможном вхождении лидера «Яблока» в состав правительства.

Если допустить, что «окна возможностей» на какой-то период открываются, а затем, не будучи востребованными, закрываются, российская демократическая оппозиция не должна упускать шанс реализовать свои идеи на высшем уровне государственной политики. Однако нужно отдавать себе отчет в том, что данный сценарий возможен лишь в том случае, если Дмитрий Медведев действительно понимает необходимость либерализации и имеет политическую волю и необходимых сторонников внутри власти для ее проведения.

Иван Большаков - председатель московского «Молодежного Яблока»

Мнение автора может не совпадать с позицией «Молодежного Яблока».

См. также:

Оригинал статьи
Текст статьи на сайте "Политком.Ру"

Иван Большаков