Беседовал Михаил Шевелев

- Александр Проханов, выступая в эфире "Эха Москвы", утверждал со ссылкой на "компетентные круги", что цена свободы Ходорковского – его отказ от политической деятельности. Это похоже на правду?

- Эта версия выглядит правдоподобно. Те, кто сажал Ходорковского – не дураки. Они это делали по двум причинам. Во-первых, он ясно заявил о своих политических амбициях, вдобавок располагал огромными деньгами и головой. И они прекрасно знали, что можно сделать в отечественной политике при таком потенциале.

Во-вторых, это был наглядный урок лидерам бизнеса – людям, для которых политика – не набор идеалов, а всего лишь инструмент. Они ведь вначале выражали робкое, но несогласие с происходящим. Вот им был адресован и срок Ходорковского, и разгром ЮКОСа, и слова Путина о том, что Ходорковский – не единственный, кто нажил деньги нечестно.

- Но сейчас, после всех конфискаций, кому может быть опасен Ходорковский?

- Я не уверен, что он на сто процентов лишился материального инструмента влияния. Но важнее другая, не материальная сторона дела. Речь идет о том авторитете, который приобрел Ходорковский. Он - не Каспаров, не Белых и не Немцов.

- В чем отличие?

- Ходорковский на свободе, сохранивший общественное лицо и пользующийся гигантским авторитетом, мог бы стать центром кристаллизации оппозиционной среды. Сомневаюсь, что он стал идеалистом, но собрать вполне прагматичных команду, которая не вызывала бы отторжения у критически настроенных людей, он мог бы. Самое важное, что эта команда была бы избавлена от борьбы амбиций.

- Вы полагаете, что он не стал идеалистом. Но разве тюрьма не меняет людей?

- Тюрьма меняет людей, это правда. Поэтому я не исключаю ничего, но в том, что Ходорковский стал идеалистом, сомневаюсь.

- Но освобождение его считаете положительным для общественной жизни событием?

- Думаю, да. Сейчас нет силы, которая могла бы вытеснить крикливую уличную фронду, делающую вид, что не использует методов своих оппонентов. Много крика, вранья и странных союзов, означающих потерю лица. Нам говорят, что гражданское общество – это для всех. Никто с этим не спорит, но это вовсе не означает, что надо заключать политические союзы с антисемитами или людьми, использующими в своей символике свастику.

- Когда вы отбывали десятилетний срок при советской власти, вам предлагали какие-то компромиссы?

- Да. Однажды руководитель следственной бригады по моему делу спросил: Сергей Адамович, ну, неужели вы не делали никогда ошибок, неужели не в чем раскаяться? Я ответил, что те ошибки, в которых я мог бы покаяться – это не то, что им нужно, я, так сказать, по этому счету неплатежеспособен. И с воли были сигналы. Я ответил, что предметом торговли быть не могу.

См. также:

Оригинал статьи
Сергей Ковалев