Главную мысль нижеследующего изложения можно вкратце сформулировать следующим образом. Тоталитарные власти в бывшем Советском Союзе стремились создать экономический механизм, который, с одной стороны, осуществлял бы технический прогресс и давал промышленный рост, а с другой стороны, гарантировал, что их неограниченному владению достоянием общества и властью не будет брошен вызов. В качестве средства достижения указанных целей была создана тщательно продуманная система планирования. Однако эта система могла функционировать «эффективно» (с точки зрения тоталитарного руководителя) только в том случае, если она была относительно проста и все субъекты экономики находились под постоянным жестким прессингом со стороны властей, часто включая практически неприкрытое рабство и всеобъемлющий смертельный страх, вызванный суровыми репрессиями. Рядом с этим рабством и страхом шла идеология, отрицающая частные стимулы к труду и требовавшая полного подчинения воли отдельной личности воле государства. Именно такой была система во времена правления Сталина. Крайне жесткая и бескомпромиссная тоталитарная система, с одной стороны, и атмосфера энтузиазма в выполнении задач «социалистического строительства» – с другой, атмосфера, которая, однако, подпитывалась не только подлинным идейным воодушевлением, но и в значительной степени политическим террором. Все это позволяло плановой экономике показывать достаточно приличные результаты в индустриализации, в экономическом росте и, прежде всего, в строительстве сильной военной машины.

Возрастание сложности экономики, существенное смягчение политического подавления и стремление к осуществлению не только военных задач, но и задач повышения жизненного уровня, заставило руководителей, пришедших на смену Сталину, начать эксперименты с элементами частных стимулов, которые могли бы дополнить плановую экономику. Сталин упрямо отказывался изменять систему. Его реакцией на появление проблем было введение еще более строгих репрессивных мер по отношению к народу. В силу ряда причин, как экономических, так и не экономических, его преемники решили, что они могут попытаться исправить и улучшить функционирование самой системы. Однако даже их ранние, очень скромные шаги на этом пути вступили в глубокий внутренний конфликт с внутренней логикой тоталитарной плановой системы и не привели к повышению ее эффективности. Неудовлетворенные достигнутыми результатами, руководители коммунистического государства изобретали и внедряли все новые системные изменения, тем самым еще более усугубляя основной конфликт стимулов. Таким образом, начало процессу распада социалистического государства было положено не в 1991 году и даже не в 1985-м. Он начался в середине 1950-х годов, когда Хрущев внес первые изменения в сталинскую систему. Более глубокое осознание этой логики значительно облегчит понимание сегодняшней ситуации перехода к рыночной экономике.