Свобода лучше несвободы?

31 марта начинается новый процесс по делу Михаила Ходорковского и Платона Лебедева. На сей раз, им, отбывающим 8-летний срок заключения, вменяют в вину хищение имущества с использованием своего служебного положения в крупном и особо крупном размерах и легализацию или отмывание средств. Мол, они похитили нефть дочерних компаний ЮКОСа на сумму более 892,4 млрд. рублей и легализовали 487.4 млрд. рублей и 7.5 млрд. долларов США из этих средств. Если совсем просто – Ходорковского и Лебедева обвиняют в том, что они сами у себя (напомню, они были акционерами ЮКОСа) украли всю нефть, которую добыл ЮКОС. За что могут получить еще до 21 года лишения свободы… Абсурдность экономической стороны обвинения уже не раз продемонстрирована независимыми экспертами – точно так же, как и во время первого «дела Ходорковского-Лебедева». И прав Михаил Ходорковский, когда характеризует обвинение словами «в неизвестном месте, в неизвестное время, неизвестными людьми или Ходорковским совершены неизвестные действия, которые неизвестным способом привели к неизвестным последствиям, которые оцениваются как изъятие нефти, при этом нефть никуда не делась». Что касается абсурдности юридической, то профессиональная репутация тех, кто защищает обвиняемых, несравнима с профессиональной репутацией тех, кто их обвиняет. И нет ни малейшей нужды анализировать юридические аргументы – по той простой причине, что сегодня нет оснований надеяться, что предстоящий судебный процесс будет иметь отношение к праву. Опять же, - точно так же, как и первый судебный процесс не имел к нему никакого отношения. Вопрос лишь в том, что способно помешать повторению пройденного – то есть, вынесению заведомо абсурдного и заведомо неправосудного приговора. Сомневаться же в том, что главный инициатор «дела ЮКОСа» – премьер Владимир Путин, - крайне заинтересован именно в «обвинительном» исходе дела, крайне трудно… Вот уже почти год, - а через месяц президент Дмитрий Медведев отметит первую годовщину своего правления, - одни ждут «оттепели», а другие скептически замечают, что никаких ее признаков не намечается. То есть, отдельные «сигналы» встречаются, но крайне немногочисленные. Уволен печально известный ингушский президент Зязиков. Закрыто дело о, якобы, «экстремизме» в книгах Андрея Пионтковского. Отозваны поправки к законам, позволявшим закрыть любое СМИ за «клевету», или блокировать Интернет-сайты за «размещение экстремистских материалов». Выпущен под залог смертельно больной Василий Алексанян. Что еще? Заявления о том, что вполне допустимо критиковать правительство? Снижение аж на 5 тысяч человек необходимой численности политических партий? Обещание дать один-два думских мандата партиям, набравшим от 5 до 7%? Не густо. Зато противоположных признаков – куда больше, и самый главный – позорная война с Грузией. А кроме нее - продление сроков полномочий президента, ограничение применения суда присяжных, разгон вызванным из Подмосковья ОМОНом дальневосточной акции протеста против повышения пошлин на иномарки (сопряженный с обвинениями протестующих в том, что они-де связаны с иностранными спецслужбами). И, конечно – отказ в условно-досрочном освобождении Михаила Ходорковского, глухое молчание президента Дмитрия Медведева в ответ на требование почти 100 тысяч человек помиловать Светлану Бахмину, и все никак не приходящее в московский суд из Мордовии дело Бахминой (для рассмотрения вопроса о ее условно-досрочном освобождении)… И вот теперь – новая «развилка»: второе дело Ходорковского-Лебедева. Сам Михаил Борисович уже заявил, что считает отличие между Путиным и Медведевым применительно к «делу ЮКОСа» принципиальным: Медведев, по его словам, «ЮКОС точно не грабил и нас с Платоном Лебедевым опасаться не может». В свою очередь, Медведев не может не понимать, что второй обвинительный приговор Ходорковскому и Лебедеву окажется уже в его «зоне ответственности», несмотря на то, что большая часть граждан полагает, что главный в стране сегодня – вовсе не он, а Путин. И недаром он только что объяснял британской телекомпании ВВС, что «в любом случае это решение суда, и в этом смысле ни президент, никто другой не имеют права вмешиваться в эту ситуацию». Президентские объяснения того, что никто не должен вмешиваться в судебные дела, надо сказать, выглядят странно. Для правового государства – это самоочевидная вещь. А в условиях современной России они могут иметь два объяснения - либо «наверху» уже предопределено обвинительное решение суда и президент лишь заранее пытается снять с себя ответственность за него, либо он предупреждает тех, кто добивается такого решения, чтобы они остановились. Какое из этих предположений верно, мы узнаем из приговора суда. И если правы те, кто считает Дмитрия Медведева человеком с либеральными взглядами, и продолжает надеяться на «оттепель» - судебное решение это покажет, и мы узнаем, способен ли президент быть президентом, а не преемником. Смотрите также: Борис Вишневский