«Портал-Credo.Ru»: В российских местах лишения свободы, которые Вы посещаете в составе общественных наблюдательных комиссий, какие есть проблемы с реализацией права на свободу совести? Свободно ли разрешают мусульманам, в частности, устраивать молитвенные собрания?
Валерий Борщев: Не везде. Но тенденция такова, что как-то разрешают. Во всяком случае, когда мы, общественные контролеры, ставим этот вопрос, то нам возражать не рискуют. Они признают, что у верующих — мусульман и христиан — есть право на свободу совести.
Я видел хорошие примеры, например, в Мордовии, где буквально рядом расположены молельные комнаты для христиан и мусульман. Приходят священники православные. Но плохо реализуются права протестантов. Хотя где-то, благодаря тому, что талантливый лидер протестантской общины сумел найти какие-то подходы, договоренности, чего-то удается добиться. Но идеи о том, что протестантские конфессии имеют такое же право на реализацию свободы совести, в сознании тюремщиков нет. Насчет мусульман есть, тут они не возражают, а по поводу протестантов сотрудники тюрем могут заявить, не стесняясь, что «это секта».
- А бывают случаи какого-то религиозного принуждения? Заставляют ли заключенных участвовать в строительстве православного храма или водят строем на службы?
- Дело в том, что не так много заключенных ходят на службы. Но вокруг священника образуется какая-то такая группа, члены которой понимают, что им это выгодно – как только они становятся «под его крыло», к ним и администрация начинает относиться иначе.
Чтобы водили на службы — я допускаю, что такое возможно. Но обычно тюремщики не хотят давать большую власть священнослужителям — будь то представитель ислама или православный. Потому что священник, который входит на зону и вокруг которого образуется актив, имеет определенное влияние. Во всяком случае, люди вокруг него оказываются под его защитой. И они это чувствуют. И руководитель колонии как бы вступает в этот договор, а им это неудобно, поэтому массово этого не происходит.
Вот, в воспитательной колонии Нижнего Новгорода я видел священника — но я давно там был, — который действительно имеет полномочия, у него было несколько зданий, в которых ребята жили полгода после окончания срока - для адаптации. Когда я занимался обиженными, опущенными, которые имеют статус неприкасаемых, и заговорил об этом с администрацией, то мне сказали, что нет, это к священнику. То есть они вот эту страшную сферу — сферу насилия, дискриминации — передали священнику. И он ее решал, то есть он говорил с другими заключенными. И с теми, кто избивал или подвергал дискриминации, и с теми, кого дискриминировали. Это Ардатовская колония в Нижегородской области, недалеко, кстати, от Сарова.
Должен сказать, что это очень положительная ситуация, потому что здесь не только идеологическое воспитание, а реальное решение очень болезненной и серьезной проблемы. Потому что приходишь в колонию, а там эти обиженные, опущенные сидят отдельно, с ними в столовой рядом никто не сидит.
- Бывают ли случаи, что религиозные деятели входят в Общественные наблюдательные комиссии (ОНК)?
- Конечно.
- Много таких случаев?
- Немного, но был хороший такой священник в Вологодской области. Там стали приставать к ОНК. И этот священник защищал председателя и, когда он возвращался с заседания, у него случился инфаркт, и он умер. Вот был такой трагический случай. В другие ОНК тоже входили священники.
Хотелось бы, чтобы они в этом отношении вели себя поактивнее. Но я понимаю, почему они не спешат. Это все-таки конфликтная ситуация, человеку неизбежно приходится вступать в какую-то конфронтацию.
Они предпочитают входить в Общественные советы, где они действительно стараются что-то сделать. Иногда бывает так, что формально священник входит в ОНК, но в реальной жизни он там не появляется.
- Много ли Вы встречали среди заключенных людей, которых можно назвать осужденными за свою веру?
- Чтобы прямо за веру - нет.
Обычные уголовники часто обвешиваются иконами: мы заходит к грузинскому вору в законе, а у него все в иконах до потолка. Масюк писала статью и публиковала его портрет. Они начинают быть очень сильно верующими, когда туда попадают.
