Опасные игры

23 декабря ушедшего года Георгий Сатаров в очередной раз выступил в газете с осуждением действующей системы выборов в Думу. Отдадим ему должное: автор не только последователен("с самого начала был ее категорическим противником", скромно напоминает он) , но и счел возможным воздержаться на этот раз от барственно-оскорбительного тона, которым он разговаривал с оппонентами два года тому назад. Нельзя не согласиться с главным выводом Г. Сатарова: президентская инициатива, направленная против новой редакци и избирательного закона, стартовавшего в Думе в ноябре, - "разменная фигура в политической игре". Вопрос лишь в том, насколько чиста эта игра и насколько достоверны аргументы защитников (и вдохновителей) президентской инициативы.

Происхождение "нынешней избирательной системы" Г. Сатаров объясняет тем, что демократы были "одурманены ложным представлением о своем послеоктябрьском политическом всемогуществе" в 1993 г. и рассчитывали с ее помощью "обеспечить себе в парламенте реша ющее большинство". Не берусь судить, насколько сильна была эта иллюзия в кругу советников Президента; полагаю, что Г. Сатаров мог бы рассказать немало интересного о том, как возник " этот безграмотный и близорукий расчет". И не буду здесь обсуждать, что произошло в 1993 г. между апрелем, когда большинство избирателей дало благоприятный для демократов ответ даже на провокационно сформулированные Верховным Советом вопросы референдума, и декабрем, когда на гребне протестной волны всплыла команда г-на Жирин овского. Но Г. Сатарову хорошо известно, что разработка нового избирательного законодательства была начата инициативной группой депутатов и экспертов примерно за год до провальной "встречи нового политического года" с вполне определенной целью: заместить аморфное образование, в котором обычным делом стали непрерывные "тушинские перелеты" депутатов с одной позиции на другую, политически структурированным парламентом, более или менее правильно отражающим соотношение сил в обществе. Беда критиков существую щей избирательной системы в том, что пытаются они исправить не объект, а зеркало.

Поражает безапелляционность, с которой Г. Сатаров объявляет, что "нынешний закон о выборах... абсолютно неприемлем избирателям и стране". Заявка на абсолютное знание того, что отвечает интересам страны, могла бы вызвать лишь иронию, если бы за нею не просматривалась весьма опасная демагогия, эксплуатирующая неразвитость политического сознания определенной части общества, предрассудок, не изжитый с советских времен. Избиратель, конечно, не верил и не верит, что "депутат - слуга народа", но он твердо у своил, что с помощью депутата при известной настойчивости можно добиться решения тех или иных наиболее непосредственно задевающих его, подчас изматывающих местных проблем: от дополнительного бюджетного финансирования (недаром наибольший наплыв депутатов - в бюджетный комитет) до устранения протечки на потолке. Однако образованному политологу надо бы знать, что помимо местных, замкнутых в границах избирательного округа или региона, существуют общенациональные интересы, которые вовсе не сводятся к сумме или даже равнодействующей местных интересов.

Существующая избирательная система не ограничивает, а расширяет права избирателя, предоставляя каждому два голоса: один он подает за (в идеале) знакомого, заслужившего его доверие кандидата, другой - за политическую позицию, выраженную в платформе па ртии, которую он (тоже в идеале) признает своей. Замена смешанной системы чисто мажоритарной привела бы к тому, что в ходе избирательной кампании были бы гипертрофированы местные интересы, а общеполитическая ориентация кандидатов была бы отодвинута на вт орой план. Единственным выразителем общенационального интереса при таких обстоятельствах оказывается "всенародно избранный" президент.

Впрочем, того и добиваются мажоритарщики. Но вместо того, чтобы открыто заявить свои цели, они прибегают к разного рода уловкам. Разжигают понятную подозрительность граждан к депутатам и партиям, делая вид, что не улавливают разницы между давившей нас всех партийной монополией и многопартийной системой, пусть еще делающей первые шаги. Убеждают, ссылаясь на учебники, что пропорциональная система хороша только при развитой многопартийности, хотя и в Италии, и в Германии, и в Израиле, и во многих страна х современная многопартийная демократия утверждалась именно на базе пропорциональной системы (Г. Сатарову уже было объяснено, что германская система - преимущественно пропорциональная, в которой "второй голос" избирателя, подаваемый за партийные списки, в основном, определяет структуру всего, а не половины бундестага). Но главный довод в пользу экспансии мажоритарной составляющей избирательной системы - "непредставительность" депутатов, избранных по партийным спискам.

Нам постоянно колют глаза тем, что на выборах 1995 г. 44,5 % голосов не трансформировались в мандаты и достались не тем партиям, за которые они были поданы. Вопрос первый: кому достались около 70 % голосов, поданных в одномандатных округах за непрошед ших кандидатов? Означает ли это, что мажоритарная система еще менее представительна? Своих кандидатов в Думу на выборах по партийным спискам смогли провести четыре избирательных объединения: коммунисты, некоммунистические националисты, квазицентр, или "п артия власти", и демократы. Вопрос второй: какие заметные, реально существующие в обществе политические течения остались за стенами парламента?

Еще один довод: смещены пропорции, гипертрофировано представительство компартии. Предлагаю оппоненту не бросаться цифрами ("при нормальном действии(?) закона у коммунистов, например, было бы мест на 50 меньше"), а заняться счетом. Да, при отсутствии б арьера список КП РФ получил бы не 99, а 53 мандата. Но зато 11 мандатов получили бы анпиловцы, 9 - аграрии, 4 - "Власть народу", итого "родственники" в сумме - 77. Остальные места коммунистам подарили промежуточные и маргинальные группы. Вопрос третий: н е лучше ли позаботиться о том, чтобы перекрыть путь маргиналам в избирательный бюллетень? Еще важнее, что обещание сократить коммунистическое представительство в Думе с помощью мажоритарной системы свидетельствует либо о наивности, либо о сознательном лу кавстве: в одномандатных округах коммунисты и их ближайшие союзники на сегодняшний день владеют 114 мандатами из 225.

В этой связи следует присмотреться к новой редакции закона, которую Г. Сатаров пренебрежительно аттестует как "суету вокруг малосущественных поправок". Отмечу только два момента. Система поправок преграждает путь в избирательный бюллетень неполитическ им образованиям, маргинальным, маловлиятельным объединениям и, следовательно, ограничивает растаскивание голосов и снимает вопрос о действительно непомерной "премии" победителям, которая не вызывала возбуждения из-за своей малости (8,7%) на выборах 1993 г. при тех же правилах и которой не будет на следующих выборах, если только прохождение нового закона не будет заблокировано единомышленниками Г. Сатарова.

Другое изменение: превращение строки бюллетеня "против всех кандидатов" из учетной в работающую, то есть исключающую избрание кандидата, получившего меньшее число голосов. Эта норма уже была в исходном проекте закона 1995 г., но была изъята из него в тексте, принятом Государственной Думой уже 24 марта 1995 г. На ее восстановлении не настаивал ни Совет Федерации, ни представитель президента в процессе многотрудных согласований, которые проходил закон, наткнувшийся на вето сначала Совета Федерации, а з атем президента, так что утверждение Г. Сатарова о "грубейших нарушениях конституционных процедур" при прохождении закона - его выдумка, которая вовсе не может быть обоснована обещанными "фактами". По сути же дела восстановление этой нормы должно гаранти ровать юридическую чистоту избрания, хотя на выборах 1995 г. только за 2 из 225 избранных кандидатов было подано меньше голосов, чем "против всех". Кстати, Совет Федерации, многие члены которого выступают союзниками президента в борьбе с думским законом, направил запрос в Конституционный суд с возражениями против данной нормы. Можно было бы привести и иные изменения, содержащиеся в новой редакции закона, которые менее ангажированный аналитик едва ли сочтет "малосущественными".

Но вернемся к тому, чьим интересам отвечает президентская инициатива. Избирателей, - утверждает наш оппонент. В отличие от умного и искушенного Г. Сатарова обозреватель "Российской газеты", млеющий от восторга перед "железно-хладнокровной уверенностью " "представителя Президента в Госдуме генерала Котенкова" и не постеснявшийся встать во фрунт перед генералом, с детской непосредственностью выдает суть замысла: "если лишить КПРФ, "Яблоко" и ЛДПР при выборах в Госдуму возможности избираться по партийным спискам, то нижняя палата Федерального Собрания недосчитается многих активных оппозиционеров" (30.12. 1997 г.).

Как проводят своих кандидатов и в одномандатных округах коммунисты, мы уже видели. "Оппозиционность" жириновцев проявляется в эпатажных речах и пустых, никого ни к чему не обязывающих постановлениях; в ключевых же голосованиях правительство отлично на училось ладить с ними. Таким образом, направление главного удара президентской инициативы - демократическая оппозиция.

Если бы удалось ввести чисто мажоритарную систему, то это в наших условиях означало бы, что роль депутатов сведена к конкурирующим меж собой ходатаям по местным делам, что энергия депутатского корпуса канализирована в направлении местных проблем, а по литическое представительство народа сконцентрировано в руках исполнительной власти, полномочия которой и так гипертрофированы.

Сегодня Дума политически структурирована и выражает прежде всего разные общественные интересы крупных социальных слоев, хотя партийно-политическое оформление этих интересов находится на ранней стадии. Разрушение политической основы, на которой формиру ется лишь одна палата парламента, позволило бы провести в нее критическую массу зависимых, управляемых людей, склонных продать свой голос в лучшем случае за учет интересов их округа при распределении ресурсов, в худшем - за личные блага. Это мы уже прохо дили. В Верховном Совете соответствующее умение блистательно демонстрировал Р. Хасбулатов. В прошлой Думе мы были свидетелями сколачивания депутатских объединений - скороспелок из депутатов, не связанных с партиями или выдвинутых распадающимися партиями и спокойно менявших политическую ориентацию.

Затеяна опасная и близорукая игра. Лица, инициировавшие ее, преследуют вполне конъюнктурную цель - снять давление парламента на исполнительную власть. Менее всего они задумываются о последствиях - ослаблении еще только нарождающегося российского парла ментаризма. Но дело обстоит еще хуже: решающий голос в формировании депутатского корпуса в случае их успеха перешел бы вовсе не к избирателям, как это пытаются внушить легковерным, и не к центральной исполнительной власти, как втайне надеются авторы през идентской инициативы, а к региональным администраторам, которые научились, как это показала череда местных выборов (в том числе в высокополитизированной Москве), превосходно использовать мажоритарную систему для продвижения "нужных людей". Мы получили бы второй Совет Федерации и всплеск сепаратистских поползновений, да и денежным мешкам гораздо легче купить отдельного претендента на депутатское кресло, чем партию, способную преодолеть 5%-ный барьер. На той же странице "Известий", где напечатана статья Г . Сатарова, помещена корреспонденция под заголовком: "На местных выборах (напомню, что проводятся они повсеместно по мажоритарному принципу - В.Ш.) побеждают бизнесмены и коммунисты". Требуется ли более убийственный комментарий?

Виктор Шейнис

<= К предыдущей статье | Оглавление | К следующей статье =>

HTMLized by Mike Kotcherov
Feel free to contact me anytime.