|
Между прочим, это большая редкость. За четверть века моей
учительской жизни такое случается всего лишь в четвертый
раз. И эта дарованная всем нам - и учителям, и родителям,
и даже министрам образования - пауза дала еще одну возможность
перед началом нового круга, нового учебного года остановиться,
оглянуться, подумать: а зачем, собственно говоря, отправляем
мы наших детей в школу, зачем, чему и как мы будем их там
учить?
А вот сами воротившиеся после летних вакаций беззаботные
наши школяры провели этот халявный выходной перед новым
учебным годом отнюдь не в философских размышлениях о смысле
образования, а гоняя в футбол, на великах или на роликах,
или на чем-то еще более модном и крутом; или тусуясь по
бесконечным уличным развлечениям весьма кстати подвернувшегося
городского праздника — Дня Москвы; или у себя дома, болтая
с друзьями по телефону, уткнувшись в телек, воткнув в уши
свою музыку, сражаясь в хитроумные компьютерные игры, подключившись
к интернету и тем самым еще раз напомнив нам, взрослым,
что нынче, в новом веке и новом тысячелетии, вовсе не только
учителя и родители есть источник информации, носитель знаний
и пример для подражания.
У нового поколения давно уже есть и другие авторитеты -
во всех смыслах этого столь многозначного сегодня в России
слова...
* * *
Может, и неплохо, что в этом году столичные новации в области
просвещения как-то подчеркнуто лишены пафоса. Вводим третий
урок физкультуры, иностранный язык со второго класса, компьютеризируем
школы - это нормально.
А едва ли не главная столичная школьная новость вообще
относится не к урокам, а к переменам. 740 московских школ
( то бишь практически половина) в этом учебном году переходят
на питание ребят по принципу шведского стола, ранее известного
столице в основном по многочисленным приемам, презентациям
и прочим тусовкам, а также по обслуживанию в турецких отелях.
Теперь и ребенок в школьной столовой сможет выбирать - из
двух-трех салатов, супов, гарниров. При этом выяснилось,
что почти в сотне старых школ, в основном в центре города,
буфеты столь тесные, что развернуть там эту модную новацию
попросту невозможно. Но и там свои затеи: ребят будут кормить
по «самолетному» принципу - набором продуктов, расфасованных
в одноразовую упаковку.
Смешно, но именно эта «пищеварительная» новость вселила
в меня некоторый осторожный оптимизм. Сколько лет шло унижение
собственного достоинства школьников не только на уроках
(о чем не раз говорил и писал), но и на переменах - в чудовищных,
грязных туалетах, в сиротской школьной столовке, сшибающей
наповал своим характерным запахом пищи, которую производит
некая «фабрика-кухня». А собственно, чего еще можно ждать
от учреждения с таким оруэлловским названием?
Бог мой, неужели исчезнут наконец эти, казалось, неистребимые
общепитовские щи защитного цвета, кнели паровые и компот
из листьев сухофруктов?
Будем надеяться. Ведь это совсем не мелочь. Ощущение ребенка,
что школа - это что-то не просто невкусное, а непотребное,
перешибить очень трудно, как, впрочем, и любые «физиологические»
ощущения.
И еще – важна сама возможность выбора, появление альтернативы.
Хотя бы пока из двух салатов, из трех гарниров. Нашим школярам
еще не раз придется выбирать. Пусть учатся...
* * *
Все будет сегодня, как всегда, – и это совсем неплохо: торжественная
линейка, барахлящие микрофоны, первоклашки с бабушками,
бантами и букетами; учительницы с клумбами в руках, встревоженные
родители, выпускники - и те, что постарше, и те, кто только
весной получил аттестат и впервые ощущает, как тянет снова
в школу, в детство...
В конце мая, на последнем звонке, когда отвязанные, свободные,
счастливые мои выпускники играли традиционный прощальный
«капустник», пели, разумеется: «Шли мы раз на дело, я и
Бунимович – Бунимович в Думу угодил», – я обратил внимание,
что все-таки самые естественные, раскованные даже не они,
отвязанные мои выпускники, а поздравлявшие их с окончанием
школы первоклашки. Столько лет наблюдая это трогательное
ритуальное действо, свидетельствую: никогда не видел таких
живых, свободных, естественных первоклашек, пусть не все
буквы еще произносящих и нескладный стихотворный текст все
так же забывающих, но - изумительно легких, не зажатых,
а главное - разных, не стриженных под одну гребенку ни в
прямом, ни в переносном смысле.
Целое облако маленьких индивидуальностей.
Между прочим, это именно они заставляют нас менять учебные
программы, меню в школьной столовой и много чего еще, а
вовсе не Министерство образования, как иногда кажется учителям,
родителям и публицистам.
Ведь знаете, наверное, почему верблюд не ест и, надеюсь,
уже никогда не будет есть вату? Не хочет.
Так что ничего не остается другого, кроме как постепенно,
с трудом избавляться от всяческой «ваты» и на уроке, и в
школьной столовой...
|
