На этой неделе, скорее всего, Мосгорсуд объявит приговор по делу Павла Зайцева. Беспрецедентный процесс — Генеральная прокуратура против следователя по особо важным делам МВД — будет завершен. Выиграет закон или победит мафия?

Вот так он начнет свое последнее слово послезавтра, 4 сентября, стоя перед высоким судом:

«Уважаемый суд!

Виновным я себя не признаю. Считаю, что все мои действия по производству обысков и задержаний были законными и обоснованными.

Я, следователь и офицер Министерства внутренних дел, выполнял свой долг перед Родиной, при исполнении своих служебных обязанностей при расследовании уголовного дела о контрабанде мебели руководствовался Уголовно-процессуальным кодексом и своей совестью.

Сейчас я, ставший на защиту экономической безопасности России, нахожусь на скамье подсудимых, а причинившие нашей стране огромный ущерб на сотни миллионов контрабандисты находятся в стороне, хотя дело о контрабанде мебели еще расследуется.

Министерством внутренних дел мои действия признаны законными и обоснованными, а если бы я их не произвел, то совершил бы халатность, то есть в моих действиях был бы состав преступления...

Генеральной же прокуратурой я привлечен в качестве обвиняемого, так как, по их мнению, я якобы совершил преступления — незаконно проводил обыски и задержания граждан.

Я считаю, что действия Генеральной прокуратуры незаконны и, по моему мнению, преследуют одну цель: признать полученные мною при расследовании уголовного дела доказательства ничтожными, то есть не имеющими юридической силы...»
Да, я знаю, что именно так начнет свое последнее слово Павел Зайцев послезавтра, 4 сентября.

Мафия — против следователя; российский, отечественный спрут — против всех нас.

Помню, на заседании Комитета по безопасности (стенограмма была напечатана в «Новой газете») мои коллеги и я сам спрашивали у зама генпрокурора В.В. Колмогорова: «К нам приходят ежемесячно сотни писем о жутком милицейско-прокурорском произволе, мы посылаем их к вам — в ответ одни отписки. Почему же именно обыски, которые произвел Зайцев в офисах «Трех китов», удостоились такого внимания высших чинов Генпрокуратуры?» А в ответ слышали: «Трудящиеся пожаловались на то, что обыски были произведены незаконно...»

Но этих «трудящихся», членов международного преступного синдиката, даже директор ФСБ Николай Патрушев назвал в своем письме на имя премьера Михаила Касьянова «преступной группой», «подозреваемыми в контрабанде лицами, связанными финансовыми, договорными или родственными отношениями».

Они — на свободе. Они — не на скамье подсудимых. И если уголовное дело по «Трем китам» сейчас снова расследуется (о чем написано в «последнем слове» Павла Зайцева), то по личному требованию президента Владимира Путина.

До чего дошли! Президент еще и стульями занимается. Но не знаю, кого жалеешь больше: его, президента, или нас всех, страну, в которой вместо гражданского общества создан криминальный режим.

Есть уголовные дела сложные, есть запутанные, есть безнадежные для раскрытия. Дело о мафиозном мебельном синдикате «Три кита», превращенное нашим отечественным спрутом в уголовное дело против следователя, пытавшегося победить мафию, — знаковое для современной России.

Понимаю, что подразумевает президент Путин под «укреплением вертикали власти». Но практически ежедневно вижу, чем оборачивается эта «вертикаль» в реальной жизни и реальном времени: произволом чиновников, все возрастающей коррупцией, циничным прессингом на средства массовой информации; наконец, расползающимся по стране страхом, заставляющим людей снова разговаривать на кухнях, плотно закрыв дверь от посторонних... И главное — унижением человека. Просто человека.

Молодой следователь Павел Зайцев, живущий до сих пор в комнатке в московской общаге, попытался бороться с этой мафией, уже надевшей государственный нимб. Его обвинили в том (серьезно, не шучу: так сказано официально Генпрокуратурой), что действовал он «из-за ложно понятого чувства служебного долга»...

Не могу предсказать, каким чувством будет руководствоваться суд, вынося приговор Зайцеву на этой неделе.

Может быть, как и Зайцев, — «ложным»?

А как понимает свой служебный долг руководство Генпрокуратуры, видно на истории с «Тремя китами».

Сегодня их чувство долга, увы, больше приспособлено ко времени, чем чувство долга Павла Зайцева.