Половину Жениной жизни (это на сегодня, а завтра будет больше половины) я знаю. Уверен, и не известные мне первые двадцать пять лет были столь же достойными.

Познакомились мы в 1979 году на Всесоюзном совещании молодых писателей — попали в один семинар. Но еще до личного знакомства я знал строчки Бунимовича:

Меня от безверья избавил
российской словесности бог.
Российской словесности дьявол
от веры меня уберег.

Это такая прогулка по кольцу бульваров — от памятника Пушкину до памятника Гоголю.

Вообще, Бунимович очень московский поэт. И пусть неожиданно, но очень правильно, что он стал именно московским депутатом. Благодаря этому у нас, очередного в России потерянного литературного поколения, возникает ощущение, что и наши интересы где-то все же представлены.

А что это за поколение, точнее всех сформулировал как раз Бунимович:

В пятидесятых рождены,
в шестидесятых — влюблены,
в семидесятых — болтуны,
в восьмидесятых — не нужны,
а в девяностых, в девяностых –
ах, «Дранг нах Остен, Дранг нах Остен» —
Отчизны верные сыны.

В девяностых мы оказались с Женей в одной газете, «Новой», и службу в ней до сих пор воспринимаем, простите за высокопарность, как служение этой самой Отчизне…

Олег ХЛЕБНИКОВ

P.S. А о том, какой Бунимович учитель, лучше всего расскажут его ученики и выпускники.


УЧИТЕЛЬ, ОТКРЫВАЮЩИЙ ОКНО

И выбрасывающий в него посторонний предмет: журнал со своими стихами

«Он был поэтом», — сообщила мне неожиданную новость Аня Подкопаева, девятиклассница с тяжелыми русыми косами.

Не знала, что поэт мог оказаться бывшим… Еще его могли назвать бывшим политиком. Депутатом Мосгордумы. Публицистом. Потому что для этих детей, учеников 710-й гимназии, Евгений Бунимович — Учитель.

Помнишь не теоремы. Помнишь слово учителя, жест. Вот он открыл окно и впустил в класс беспокойный осенний ветер. Уныло-серый учебник литературы никогда бы не озвучил серебряный голос Мандельштама. А учитель математики Бунимович в начале восьмидесятых вел в собственном классе факультатив, пространно названный «Мир искусства». Чтимый им Серебряный век официально еще не разрешили.

Вот Бунимович опять открыл окно и выбросил журнал «Юность». Тоже жест. «Увижу на уроке посторонние предметы, выброшу в окно», — какой учитель не грозил. Бунимович выполнил. В окно, между прочим, полетели не только Галина Щербакова с впервые напечатанной повестью «Вам и не снилось», но и сам Бунимович, публиковавшийся в «Юности»…

«Вы — полуинтеллигенты», — заявил он, когда ученики атаковали его расспросами о собственных персонах. Мы дорожим мнением только любимых людей, но почему-то нас часто разочаровывает их честный ответ. Обиделись. Но зато было к чему стремиться. Вот у доски стоял он, настоящий — в ярком клетчатом пиджаке, джинсах, с дремучей бородой. «Когда вам надо, вы — интеллигенты», — объяснил он.

Дети Бунимовича и перестройки легко вошли в двери престижных экономических и технических вузов. Легко расправились с учебой. Потом перестройка пыталась расправиться с ними. «Самый умный» из класса, кто у Бунимовича получал в дневник «шестерки», работал на бирже. Ксерокопировал документы… Да многие устроились не по специальности. Затем «самый умный» свалил в Америку — читать в университетах лекции.

Бунимович пытался расширить границы унылого времени: распахнуть окно, оспорить постоянную величину (ты думаешь, что «пятерка» — это Эверест? Потом одинокая снежная вершина надоедает, уже готов спуститься на равнину, а педагог Бунимович вдруг открывает новую перспективу).

Теперь он политик… Аккуратная борода, классический пиджак. Современные девятиклассники, для которых он прежде всего любимый учитель, рассказывают, что Евгений Абрамович не любит решений в лоб. Склонен к красивому, нешаблонному ответу. («И как в нем сочетаются интеллигентность и легкое позерство?» — недоумевает один его бывший ученик.)

Стандартный путь в решении задач не только скучно однообразен, но и часто долог. Это мне объяснили четырнадцатилетние дети, ученики Бунимовича. И граждане той страны, где госдеятели решают все задачи будто по одному шаблону: бомбы на голову, а оставшихся в живых — в камеру. Какая уж тут красота…

Но вот что изменило стратегию Бунимовича — нынешнее время, которое политик должен остро чувствовать, или его личное время, стрелка которого на солидных пятидесяти? Важно ли? Главное, что он, поэт, депутат и публицист, по-прежнему — Учитель.

Подготовила Лилия МУХАМЕДЬЯРОВА

P.S. О двадцатисемилетнем Бунимовиче в джинсах вспоминали выпускники 1983 года Ольга Троицкая и Кирилл Критский. О пятидесятилетнем с седой бородой — ученики 9-го класса Аня Подкопаева и Саша Филимонов. Последние просили передать: «Надеемся, что Евгений Абрамович будет вести у нас не только факультативные занятия».


НА ВОПРОСЫ АНКЕТЫ «НОВОЙ» ОТВЕЧАЕТ ЮБИЛЯР

1. Что может вас оттолкнуть от человека при первом знакомстве?

— Панибратство. Холуйство.

2. О каком несовершенном поступке вы сожалеете?

— Ни о чем не жалею.

3. Какую книгу вы бы не позволили прочесть своим детям?

— Я бы не позволил себе такую постановку вопроса.

4. Какая новая черта нынешней молодежи вызывает у вас зависть и восхищение?

— Отвязанность.

5. Какое свойство юности вы бы мечтали себе вернуть?

— Энергию заблуждения.

6. Что для вас труднее — выслушивать слова благодарности или извинения?

— Извинения — еще труднее.

7. Что вы могли бы делать своими руками на продажу?
— Пожалуй, что-нибудь бумажное. Кораблики. Елочные игрушки. Стихи.

8. Нелюбимая еда, нелюбимая одежда?
— Цвета хаки.

9. Сумма наличных денег при себе, без которой вы чувствуете себя некомфортно?

— Чувствую себя некомфортно по другим причинам.

10. На что ежедневно не хватает времени?

— На послать все куда подальше.

11. Идеал женщины?

— Рядом с которой слово «идеал» теряет смысл.

12. Идеал мужчины?

— Не задумывался.

13. Самое сильное впечатление детства?

— Смерть. Смерть бабушки.

14. Элемент комфорта, без которого труднее всего обойтись?

— Ручка, бумага.

15. Житейская мечта?

— Внуки.

16. Чем в себе недовольны?

— Да много чем. Неловко перечислять.

17. Модное слово или выражение, от которых коробит?

— Праймериз.

18. Есть ли реалии советской эпохи, по которым вы скучаете?

— Несбыточность мечты о Париже и утренняя гимнастика тренера Гордеева и пианиста Родионова по радио.

19. Назовите три, на ваш взгляд, определяющие приметы современной России.

— Подростковая неадекватность. Это определяет все остальное.

20. Сколько дней отпуска вы можете себе позволить за один раз?

— Пять.

21. Самый далекий по времени родственник, чьи имя-отчество вы знаете?

— Прадед. Но у него не было отчества.

22. Ваша любимая семейная легенда?

— Мой дед был писчебумажником от Бога и любимую им бумагу верже мог отличить по запаху, на ощупь, на вкус и даже на слух — по шуршанию.
Деда арестовали в Киеве и обвинили в троцкизме — по доносу его собственного секретаря, гарного парубка с комсомольским лицом. Парубок тут же был назначен на место деда, хотя бумагу верже вряд ли отличал от туалетной, в то время как дед с трудом отличал Ленина от Троцкого, а левую оппозицию — от правой. Нрава же при этом дед был крутого, и, когда следователь в очередной раз начал приставать к нему с этим самым троцкизмом, дед запустил в следователя чернильницей.

Нетрудно догадаться, чем бы закончилась эта печальная история, если б в бурном потоке тогдашних доносов не подоспел еще один — на сей раз от бдительных односельчан упомянутого парубка. Из доноса следовало, что комсомолец-разоблачитель сам является сыном кулака и сбежал из деревни, когда арестовали отца и всю его семью. Несчастный парень, видимо, старался, как мог, выслужиться перед новыми властями, поэтому и заложил деда.

Это были еще не тридцатые, а относительно вегетарианские двадцатые годы, и деда согласно абсурдистской логике тогдашнего большевизма выпустили, несмотря как на мифический троцкизм, так и на реальную чернильницу.

Однако от греха подальше дед в тот же день запер на замок свою киевскую квартиру на знаменитой Фундуклеевской улице и переехал с семьей в Москву, чтобы раствориться в еще более крупном муравейнике.

23. Если бы у вас была возможность позвонить в прошлое, кому и для чего вы бы позвонили?

— Маме.

24. Чего вы боитесь сильнее, чем смерти?

— Того, что до нее и после.

25. На какой вид благотворительности вы бы с удовольствием тратили деньги?

— На все, что связано с детьми.