Восторги, с которыми преобладающая часть нашей политической элиты восприняла предложенные президентом новые правила формирования губернаторского корпуса, предвещают им незамедлительное законодательное оформление. Содержательная общественная дискуссия - во всяком случае, в электронных СМИ - не предусматривается. Между тем объявлена самая радикальная после 1993 года переделка нашей политической системы. Россию возвращают к традиционному для нее порядку назначенства сверху всех местных начальников, в руках которых сосредоточена реальная власть. Не важно, как начальники называются - губернаторами или секретарями обкомов.

Все доводы в пользу этого порядка - из области политической целесообразности, которая вообще-то не очевидна. Нам предлагают на слово поверить, что люди, которых подберут в кремлевских кабинетах, будут лучше справляться со своими обязанностями, чем те, которые сейчас продавливаются на всеобщих выборах в регионах. Но как насчет конституционности предлагаемых перемен?

Намеченная реформа подрывает три фундаментальных принципа нашего Основного закона. Свободные выборы как одна из двух форм "высшего непосредственного выражения власти народа" (ст. 3 Конституции) заменяются фактическим назначением, избиратели лишаются права прямого воздействия на формирование реальной власти. Резко смещается баланс разделения властей (ст. 10). Подрывается принцип федерализма: к совместному ведению Федерации и ее субъектов Конституция относит лишь "установление общих принципов организации системы органов государственной власти", но не их формирование (ст. 72).

Мне могут сказать: конституционные нормы - материя тонкая, на ваши аргументы найдутся контраргументы... Однако есть орган, чье слово здесь - решающее. Конституционный суд в 1996 году рассматривал властную конструкцию, аналогичную предлагаемой ныне (ее пытались соорудить алтайские законодатели), и принял постановление, что конструкция не соответствует Конституции.

Решения Конституционного суда, напомню, окончательны, обжалованию не подлежат. Оспоренные им акты не могут быть продлены повторным принятием. Но прецедентное право в России не действует, и, скорее всего, закон, оформляющий президентскую инициативу, будет проведен без оглядки на постановление восьмилетней давности. Что же дальше?

Принятый закон можно оспорить в Конституционном суде. Например, 90 депутатов Госдумы либо орган законодательной, исполнительной власти любого субъекта Федерации вправе подать запрос о соответствии закона Конституции. Что, впрочем, маловероятно в наших политических условиях: вряд ли удастся сплотить 90 депутатов или отыскать "смертников" в регионах. На этот случай существует другой вариант сопротивления: жалоба граждан или их объединений на нарушение их прав и свобод в "конкретном деле" (в данном случае - при избрании губернатора). Однако такую жалобу, представляющую своего рода арьергардные бои отступающих сторонников Конституции, легче отклонить по формальным основаниям, чем депутатский запрос. Нетрудно представить, какое политическое давление может быть оказано на Конституционный суд. И нет никаких гарантий, что суд перед давлением устоит, хотя он и менее "басманизирован", чем другие звенья нашей судебной системы.

Так стоит ли сопротивляться? Стоит, потому что конституционные основы государственного строя, выборность власти надо отстаивать не только при их зарождении, но и на последнем рубеже защиты Конституции и демократии.