Весной 2000 года назначение Алексея Кудрина министром финансов одобрили многие.

Питерец, но не чекист и не «силовик». Высокопоставленный чиновник с многолетним стажем, но с репутацией либерала. Выходец из «команды Анатолия Собчака», но не очень близкий к Владимиру Путину…

В общем, именно тот, кто нужен, чтобы влиять на президента, уравновешивая скопившихся вокруг бойцов невидимого фронта.

С той поры и повелось называть Кудрина «лидером либерального крыла в правительстве», противостоящего другому крылу - «силовому». И объяснять происходящее под кремлевским ковром «борьбой» этих «крыльев», в которой Алексей Кудрин-де не щадит себя, дабы в нелегких условиях проводить в жизнь либеральные реформы…

Никакая это не борьба. Точнее, борьба нанайских мальчиков.

Сегодняшний Кудрин - это либерал в штатском.

Сомнения в либерализме министра возникли еще во время первого президентского срока Путина.

Тогда отменили налог с продаж и дорожные налоги, и ввели 13-процентную шкалу подоходного налога - что позволяло «российскому главбуху» не сходить с экранов, заявляя, как облегчается налоговое бремя. Правда, потери при этом нес не федеральный бюджет, а бюджеты регионов, куда ранее поступали отмененные налоги, и либерализм получался за чужой счет.

Этими и другими усилиями Кудрина в федеральном бюджете сосредоточилось две трети собираемых в стране доходов, и регионы посадили на голодный паек. Как не вспомнить, что, десять лет назад, будучи первым заместителем мэра Петербурга, Алексей Леонидович горячо и убедительно обличал порочную практику «перекачивания» денег в «центр»…

Что касается «силовиков», то им при Кудрине жаловаться было совершенно не на что: расходы на оборону в 2001-2004 годах росли в четыре раза быстрее, чем расходы на образование, а расходы на правоохранительные органы и безопасность - в тринадцать (!) раз быстрее. В итоге бюджетные траты на ФСБ уже давно превысили траты на всю фундаментальную науку, а в целом в бюджете треть расходов идет на «силовой» блок.

После этого обоснованно заговорили о сближении Кудрина с «силовиками». Но лучшим доказательством тому стали даже не бюджетные цифры, а «дело ЮКОСа», когда выступления министра финансов мало чем отличались от выступлений Генпрокуратуры.

Даже тогдашний премьер Михаил Касьянов, которого никто либералом не считал, - и то позволил себе заявить, что это дело негативно скажется на российской экономике. Кудрин же повел себя, как первый ученик-подлиза, желающий еще раз показать учителю свое усердие, и мужественно поддержал президента, бросившись обличать опальную кампанию…

Министр заявлял, что «ЮКОС был чемпионом по уклонению от выплаты налогов», что компания была «очень агрессивной», что она «имела очень богатое лобби в Госдуме», что лоббисты ЮКОСа «душили попытки закрыть дыры в налоговом законодательстве». Еще он заявлял, что «преследование ЮКОСа не является политически мотивированным», и что, хотя Михаил Ходорковский и «не опасен», но «в его задержании нет ничего необычного». Мол, «многих других подолгу держали под стражей по обвинению в экономических преступлениях».

Одновременно с активным участием в пропагандистской кампании против Ходорковского, Алексей Леонидович категорически отказывался предоставить ЮКОСу отсрочки по уплате долгов, говоря, что компании «есть что продать, чтобы рассчитаться с бюджетом» - как будто не знал, что все главные активы ЮКОСа были блокированы. Кстати, его забота о наполнении бюджета выглядела бы куда более искренней, если именно Кудрин не провел операцию по списанию долга Ирака - что облегчило российский бюджет на 6.5 миллиардов долларов. Что превышало все налоговые претензии к ЮКОСу…

Усердие министра, впрочем, не принесло ему дивидендов - Касьянова убрали, но его место занял не Кудрин (на что он, скорее всего, рассчитывал), а Михаил Фрадков. Вскоре, однако, подвернулся новый случай продемонстрировать свою полезность начальству - «монетизация».

Роль Алексея Кудрина в этой, по сути, мошеннической акции, трудно переоценить. Именно в Минфине задумали провести «монетизацию», именно в Минфине определили размеры «компенсаций», полагавшихся старикам взамен отбираемых льгот, именно в Минфине категорически воспротивились предоставлению льготникам права выбирать между получением компенсаций и сохранением льгот (помнится, право на выбор - одна из главных заповедей либерализма). После этого каждый льготник легко мог сравнить стоимость льгот и размер компенсаций - и столь же легко сделать вывод относительно профессионализма министра финансов (если он не мог провести нужные расчеты), или относительно его порядочности (если мог).

В январе 2005-го старики вышли на улицы - а Алексей Кудрин вышел в телеэфир. И вместо того, чтобы извиниться перед ветеранами, потребовал найти и разыскать «провокаторов» и «подстрекателей». Мол, «мы выясним, кто там подвозил на автобусах, кто стоит за спиной у демонстрантов». После чего заявил, что «протестующие нанесли ущерб экономике больший, чем сумма выплат, которых они требуют». Правда, их, протестующих, «всего один процент от общего числа льготников» - незачем особо беспокоиться…

«Более приличествующим борзому начальнику сыскного департамента» назвал это заявление писатель Даниил Гранин, но это ничуть не смутило министра, который продолжал заявлять, что монетизация есть благо для страны, поскольку «значительная часть населения заметно выиграет». Причиной же недовольства Кудрин назвал «неспособность людей воспринимать рыночные реалии», и «непродуманность в первых шагах реформы в регионах», где власти, дескать, «оторвались от народа». Больший цинизм представить было трудно: не заботами ли министра финансов, как уже сказано, регионы были оставлены без денег?

«Более отвратительной фигуры нет в правительстве Фрадкова, - считает директор Института стратегических исследований, профессор Андрей Пионтковский. - Да избави Бог нас от таких либералов, как Кудрин! А уж с силовиками мы как-нибудь разберемся».

«Алексей Кудрин за минувшие годы полностью адаптировался к кремлевским правилам игры», - грустно констатирует его давний знакомый, питерский экономист и публицист Дмитрий Травин.

Что же, действительно, адаптировался - зарекомендовав себя, как идеальный исполнитель. Неизменно послушен (возражать вышестоящим Кудрин никогда не умел, да и не считал нужным), неизменно предан начальству, всегда рад продемонстрировать служебное рвение, занимая «правильную» позицию. Может искусно польстить - достаточно напомнить, как он в прошлом году поздравлял Путина с днем рождения: мол, «у президента есть все - и смелость, и мужество, и понимание проблем страны, я бы еще пожелал ему удачи». И при этом очевидно неопасен для Первого лица - публичный политик из Алексея Леонидовича, прямо скажем, никакой, харизмой, что называется, не вышел. Недаром его единственная попытка баллотироваться в депутаты имела место в 1993 году, когда он входил в списки питерского ДВР, но и то на заведомо непроходном месте…

Российские правительственные «либералы» (стремительно трансформирующиеся в «государственников») - специфическое явление.

Одни из них мечтают о «либеральной империи», другие ничуть не возмущаются избиением митингующих, третьи ратуют за увеличение налогов, четвертые заявляют, что, посадив Ходорковского, Путин еще «не перешел черту», пятым не тошно не только служить, но и прислуживаться…

Ничего удивительного в этом, впрочем, нет.

Каков президент - таковы и его либералы в штатском.

Борис Вишневский,
обозреватель «Новой»