Появление в России крупного национального капитала, отечественных компаний и корпораций, не являвшихся филиалами западных, является серьезным достижением, - невзирая на все извращения социального, экономического и правового характера, сопровождавшие российскую приватизацию. Однако в последние пять лет процесс развития национального капитала существенно затормозился. Объясняется это тем, что у крупнейших российских предпринимателей, включая, и предпринимателей сугубо «окологосударственного» толка, похоже, нет стремления и амбиций самостоятельно развивать крупные производственные компании на российской территории с использованием преимущественно российских ресурсов.

Одну из основных причин этого можно назвать сразу: для того чтобы работать на перспективу, в стране недостаточна степень общественной и политической легитимности официально признаваемой в России частной собственности, особенно в отношении общественно значимых крупных хозяйственных активов.

Суть проблемы не столько в юридической плоскости, сколько в том, что, во-первых, реальные отношения по поводу владения и распоряжения экономическими активами, их отчуждения и т.д., регулируются не только и не столько формальными нормами права, сколько силой власти, в том числе теневой, и, во-вторых, тем, что все основные общественные институты воспринимают существующие права собственности как условные.

Любые рецепты, предлагаемые в качестве реакции - от обременения приватизированной собственности дополнительными выплатами в бюджет до частичной ренационализации и повторной приватизации – сами по себе не улучшат отношение общества и институтов к крупным частным собственникам.

Действительно прочное решение проблемы возможно только в контексте многостороннего и комплексного политического соглашения, участниками которого должны стать государство, бизнес и общество.

Такое соглашение должно, на мой взгляд, содержать в себе, как минимум, следующие моменты.
Во-первых, чтобы исчерпать возможность спекуляций на документах "смутного времени" середины 90-х, необходимо принять законы о признании сделок по приватизации легитимными (кроме тех, где были совершены убийства и другие тяжкие преступления против личности).

Во-вторых, чтобы компенсировать обществу часть упущенной при недобросовестной приватизации выгоды, необходимы определенные обязательства в виде денежных выплат и некоторых ограничивающих условий, накладываемые на собственников приватизированных крупных хозяйственных активов. Подобные экономические инструменты (windfall tax), применялись неоднократно на Западе – например, в США в 1980 году, в Великобритании в 1997 году. О возможном использовании их в России, как составной части пакета по урегулированию отношений собственности, мои коллеги и я писали и говорили с 2003 года. Обсуждалось это и с президентом. Речь идет о компенсационном налоге, который может, например, рассчитываться как определенный процент от разницы между оценкой суммы прибыли, полученной после приобретения активов, за вычетом суммы документированных капитальных вложений (инвестиций) или присоединенных активов, и ценой приобретения в момент приватизации.

Возможно также установление особого порядка продажи и перепродажи приватизированных в 90-е годы крупнейших активов. Например, могут быть введены существенно повышенные ставки налогообложения полученного в результате продажи чистого дохода.

Возможны и другие решения и предложения. Самое главное – найти варианты, на которые согласятся государство, бизнес и сочтут справедливым граждане.

Еще одна составляющая необходимого пакета законов относится к урегулированию отношений бизнеса и власти, и самое главное - отделению их друг от друга. Необходимо принять законы о прозрачности финансирования политических партий, транспарентном лоббировании в парламенте, законы, которые создали бы основу публичного независимого общенационального телевидения.

Что из перечисленного можно сделать сегодня? Практически ничего. И не потому, что существуют сложные профессиональные вопросы. Они все же разрешимы. В конце – концов, главное - это достигнуть согласия между государством, бизнесом и людьми. Для этого хороши любые компромиссы и условности. Дело сейчас в другом.

В России отсутствует независимая судебная система, независимый парламент, нет политически свободных СМИ общенационального масштаба, существенное влияние на ход и результаты выборов оказывают административные усилия, полностью отсутствует гражданский контроль над спецслужбами и правоохранительными органами, а практика их использования для решения задач внеправового характера повсеместна.

В такой ситуации, даже если и будет предложен какой-то «спецналог», то в отрыве от предложенного выше комплекса мер он станет лишь фискальной формой мести или элементом пропагандистской кампании против крупного бизнеса накануне 2008 года, такой же, как в 2003-2004 годах была пресловутая «природная рента».

По существу, дело заключается в том, что действующая российская политическая система не желает решить проблему неприкосновенности частной собственности. У нее, судя по всему, другие планы.

Очень недалекое будущее неминуемо продемонстрирует ту или иную новую политическую и экономическую реальность. Варианта продолжения «так, как есть», скорее всего, уже не существует.