Шестнадцать лет, прошедшие после крушения системы планового
хозяйства, показали, что человеческие, в том числе управленческие,
ресурсы нынешней России позволяют ей в исторически очень
короткие сроки создавать достаточно крупные и современные
по уровню и методам управления рыночные компании-корпорации.
При всех дефектах постсоветской российской экономической
и политической системы, несмотря на во многом отрицательную
роль, которую играло в соответствующих процессах государство,
несмотря на ряд других неблагоприятных условий, в России,
тем не менее, в массовом порядке возникли и продемонстрировали
существенные успехи крупные корпорации. Они доказали свою
способность не только выживать в неблагоприятной деловой
среде, но и самостоятельно осваивать крупные, в том числе
принципиально новые, рынки, а также активно разворачивать
зарубежную экономическую деятельность. Другими словами,
при всей справедливости высказываемых претензий и опасений
в России, тем не менее, реально возник свой собственный
крупный капитал. Я имею в виду, конечно, не огромные личные
состояния (это еще не капитал), а организации, способные
на рыночной основе мобилизовывать и производительно использовать
крупные объемы хозяйственных ресурсов.
Факт возникновения крупного капитала в России – не в
виде подразделений или дочерних структур иностранных транснациональных
корпораций, а на собственной, во многом не зависимой от
них основе – почему-то воспринимается как нечто естественное
и само собой разумеющееся, хотя на самом деле таковым
оно не является. Более того, если исходить не из наивных
представлений образца начала 1990-х годов, а из жестких
по своему содержанию российских и мировых реалий сегодняшнего
дня, то станет очевидным, что формирование в течение нескольких
лет крупного национального капитала представляет собой
достаточно неожиданное или, во всяком случае, редкое в
мировой практике явление.
Однако все больше складывается впечатление, что крупнейшие
российские предприниматели, в том числе и те, кто опирается
на административный ресурс, не выказывают стремления и
амбиций превратиться в так называемый национальный крупный
капитал. Они не стремятся возглавить крупные деловые структуры,
которые опирались бы на внутренние ресурсы и производство
и которые бы одновременно не были подконтрольны (в том
числе в области стратегического планирования и кадровой
политики) более крупным международным корпорациям. Наиболее
активные предприниматели и высшие менеджеры ориентированы
не столько на реализацию своих амбиций посредством развития
имеющего прочные корни отечественного бизнеса, сколько
на возможно более быстрое личное накопление и престижное
потребление, а процесс экономического накопления ассоциируется
у них главным образом с приобретением недвижимости и портфельными
инвестициями на Западе. Между тем главное условие реального
суверенитета, о котором сейчас много говорят, – это, в
первую очередь, класс экономически сильных и инициативных
людей, связывающих со своей страной надежды на долгосрочную
реализацию себя как личностей и как экономических субъектов.
В чем же причина? Думаю, основная причина в том, что
работа на перспективу требует значительно более высокой
степени общественной и политической легитимности официально
признаваемой в России частной собственности, особенно
в отношении общественно значимых крупных хозяйственных
активов. Хотя, с формальной точки зрения, право частной
собственности на все виды хозяйственных активов юридически
признано, степень уязвимости прав крупных собственников
значительно выше, чем это приемлемо с точки зрения рисков
и условий эффективного функционирования.
Частные собственники крупнейших хозяйственных активов,
имеющих общественно-государственную значимость, испытывают
действие сильнейших политических и административных ограничений.
Все основные общественные институты воспринимают их права
собственности как условные и по меньшей мере оспоримые.
Суть проблемы не столько в юридической плоскости, сколько
в том, что реальные отношения по поводу владения и распоряжения
экономическими активами, их отчуждения и т. д. регулируются
не только и не столько формальными нормами права, сколько
силой власти, в том числе неофициальной (теневой). Действия
властей, как известно, слабо поддаются прогнозированию.
В результате возникает мощный фактор неопределенности,
являющийся причиной того, что всякая частная собственность
на крупные активы воспринимается всеми, в том числе и
самими собственниками, как условная, временная. Она не
сопровождается признанием права на полное и безусловное
распоряжение как самими такими активами, так и результатами
их производительного использования.
Отсюда короткие горизонты хозяйственной стратегии и низкая
инвестиционная активность; ненормально высокая доля средств,
сохраняемых в высоколиквидной форме (с потерей, соответственно,
потенциального дохода от их инвестирования); стремление
вывести значительную долю подконтрольных активов за пределы
национальной юрисдикции и т. д. Растут транзакционные
издержки и потери, связанные с защитой своей собственности
путем выстраивания сложных схем контроля с иностранным
(или псевдоиностранным) участием, а также репутационные
потери российского бизнеса за рубежом.
Следствием являются существенные потери России в темпах
и качестве экономического роста, перекос всей предпринимательской
деятельности в стране в сторону гипертрофированного роста
экспортно-сырьевого сектора и спекулятивных операций с
финансовыми активами и недвижимостью.
В конечном счете, нерешенность вопроса о положении и
характере крупной капиталистической частной собственности,
низкая степень ее легитимности в глазах власти и общества
превратились сегодня в одно из главных препятствий для
ускоренного развития экономики.
Если эта проблема будет оставлена без надлежащего внимания
со стороны власти и общества, процесс модернизации российской
экономики и общества будет фактически блокирован. Развитие,
скорее всего, пойдет по пути существования страны в качестве
дальней периферии мировой экономики, что, в свою очередь,
будет угрожать территориальной целостности и государственному
суверенитету. Соответственно, решение проблемы легитимации
крупной частной собственности не может быть поручено стихийной
естественной эволюции, а требует сознательных мер государства
по поиску эффективных решений, которые могли бы быть приняты
и поддержаны как бизнес-сообществом, так и населением
в целом.
Как решать проблему? На мой взгляд, есть существенные
ограничения.
Абсолютно невозможен административный пересмотр итогов
приватизации, несмотря на все ее недостатки.
В настоящих условиях такое перераспределение заведомо
будет лишено каких бы-то ни было критериев. Могут поменяться
лишь фамилии собственников, а не система отношений власти
и бизнеса. Не секрет, что помимо бизнеса и государства
есть и те, кто считает себя обделенным в процессе распределения
бывшей государственной собственности в середине 90-х.
Эти люди пытаются использовать свое влияние на президента
Путина для того, чтобы административно переделить собственность
Нельзя применять и меры избирательно-репрессивного характера.
Это означало бы индивидуализировать проблему. Такой путь
– это политика интриг, запугивания, сведения счетов, но
отнюдь не решение по существу.
Необходимо, чтобы происходящее вызывало понимание у большинства
граждан. В глазах людей приватизация в ее нынешнем виде
не легитимна. Население в 1992 году было лишено всего,
а уже через пару лет вдруг появились 30-летние миллиардеры.
Чтобы укрепить права собственности, нужно показать людям,
что государство и бизнес, по крайней мере, стремятся к
тому, что правила в этой сфере могут быть ясными и открытыми,
публичными, а не результатом очередного кулуарного сговора
бизнеса с президентом.
Я предложил бы в качестве пусть и не исчерпывающей, но
важной с точки зрения воздействия на общественное сознание
меры заключение всеми заинтересованными сторонами – властными
структурами, организациями деловых кругов и общественными
организациями – своего рода пакетного соглашения о законах,
которые могли бы стабилизировать отношения собственности
применительно к крупным хозяйственным активам. Тем самым
начать формирование в обществе устойчивого представления
о нормальности, естественности и справедливости прав и
возможностей, вытекающих из статуса юридических собственников.
Несколько аргументов в пользу такого предложения. Естественно-исторический
путь постепенного стихийного осознания обществом легитимности
существующего распределения собственности является для
России неприемлемым в силу слишком длительных временных
горизонтов этого процесса.
Опыт постсоветского периода показывает, что проблема
легитимации частной собственности, по крайней мере, в
существующих сегодня условиях, не имеет чисто юридического
решения.
В ситуации, когда роль права, роль закона в экономической
и, шире, общественной жизни вторична по сравнению с непосредственным
властным администрированием и ограничивается регулированием
технических либо малозначимых вопросов, даже самое четкое
и однозначное прописывание в законодательных актах прав
и полномочий частных собственников не будет иметь большого
значения.
Когда, с одной стороны, верховная исполнительная власть
имеет возможность «продавить» любое решение, а с другой
стороны, почти любое такое решение может быть более или
менее успешно саботируемо, единственный способ избежать
принятия «мертворожденных» решений – это выработка их
на основе компромиссного консенсуса между всеми заинтересованными
сторонами и структурами.
Оптимальный инструмент выработки такого компромисса –
подготовка широкого политического соглашения между исполнительной
властью и всеми остальными «центрами силы» в российском
обществе и закрепление его в качестве закона.
(Окончание следует)
