В понедельник, 16 июля, Конституционный суд России признал правомочными нормы закона о политических партиях, которые устанавливают минимально необходимую численность партии в 50 000 человек. Причем не менее чем в половине регионов ячейки должны включать не менее 500 человек, а в остальных региональных отделениях — не менее 250 человек.

Таким образом, жалобу Виктора Тюлькина, лидера ликвидированной в мае Российской коммунистической рабочей партии, Конституционный суд отклонил, несмотря на то что, по мнению заявителя, оспориваемые нормы закона противоречат положениям Конституции, закрепляющим право граждан избирать и быть избранным, а также право на объединение и на участие в управлении делами государства. Впрочем, было бы странно, если бы суд решил иначе, ведь вопрос о численности партий он уже рассматривал два с половиной года назад.

Первого февраля 2005 года Конституционный суд принял постановление по жалобе Балтийской республиканской партии, в котором не предопределяет ни количество партий, ни их численный состав. Поэтому законодатель должен урегулировать эти вопросы так, чтобы «численный состав и территориальный масштаб деятельности политических партий не были чрезмерными и не посягали на само существо (основное содержание) права граждан на объединение», руководствуясь при этом принципами «разумной достаточности» и «соразмерности».

Все это относилось к норме о минимальной десятитысячной численности партий (до января 2006 года действовали такие «расценки»), ее Конституционный суд признал «не препятствующей реализации права граждан на объединение». Теперь то же самое признано вполне законным применительно к пятидесятитысячному минимуму.

Это решение суда одобрил представитель президента в Конституционном суде Михаил Кротов: «Увеличение минимальной численности партий не способствовало становлению однопартийной системы в стране». И, разумеется, постановление не одобрили оппозиционные политики и лидеры ликвидированных из-за недостаточной численности партий — Виктор Тюлькин и республиканец Владимир Рыжков (он назвал решение «позорным» и связанным с «лояльностью суда к Кремлю»).

Впрочем, дело может быть и не в «лояльности». С одной стороны, когда над каждой «непослушной» партией висит карающая рука «Росликвидации» (так ехидно окрестили Росрегистрацию), отрицательный ответ на вопрос, являются ли «соразмерными» и «разумными» нынешние нормы минимальной численности, очевиден. Кстати, в большинстве европейских стран ограничений на численность партий или вовсе нет, или они ничтожны по сравнению с российскими. И ничего, кроме усмешки, не вызывают утверждения Михаила Кротова типа «Закон вывел на политическую арену реально действующие, а не искусственно созданные партии». В первую очередь «искусственно созданной» является самая многочисленная партия в стране — «Единая Россия». А назвать «реально действующими» такие зарегистрированные партии, как «Партия мира и единства» или «Партия возрождения России», язык не поворачивается.

С другой стороны, в Конституции о партиях действительно практически ничего нет. Есть общие слова о праве граждан объединяться и участвовать в управлении делами государства. В этой ситуации очевидный с позиции здравого смысла вопрос о численности партий становится не правовым, а политическим, поэтому и не решаемым в Конституционном суде. Как и вопрос о «высоте» избирательного барьера. Нельзя сказать: 10 тысяч членов партии — конституционно, а 50 тысяч — уже нет. Или: 5-процентный барьер на выборах соответствует Конституции, а 7-процентный не соответствует…

А нынешние нормы закона о партиях — это очевидное следствие политической целесообразности. «Единая Россия» кроила эти правила под себя, и изменить их можно только политическим, а не судебным путем. Это, впрочем, касается не только численности политических партий.