Борис Вишневский

«Защитой не было представлено доказательств по наличию у Василия Алексаняна смертельных заболеваний, доводы защиты о необходимости помещения Алексаняна в стационар специального типа не соответствуют действительности» (судья Симоновского суда Ирина Орешкина).

«Разговоры относительно здоровья и лечения Василия Алексаняна абсолютно беспочвенные» (директор Федеральной службы исполнения наказаний Юрий Калинин).

«Условия содержания бывшего вице-президента "ЮКОСа" Василия Алексаняна соответствуют требованиям федерального закона о содержании под стражей подозреваемых и обвиняемых в совершении преступлений» (пресс-центр ФСИН).

Я – агностик, не верящий ни в бога, ни в дьявола, ни в рай, ни в ад.

Но если ад существует – я знаю, как выглядит его десятый, не упомянутый Данте Алигьери в «Божественной комедии», круг.

В нем обязательно есть зал судебных заседаний Симоновского суда города Москвы.

И каждый день в этот зал из тюрьмы привозят смертельно больных Ирину Орешкину и Юрия Калинина, объясняя им, что нет никаких оснований считать их больными, а разговоры о состоянии их здоровья абсолютно беспочвенны. После чего отправляют обратно в камеру – умирать в условиях, соответствующих требованиям закона.

А рядом - зал заседаний Тверского суда столицы.

И каждый день в этом зале отказывают в просьбе проститься с умирающим отцом судье Алексею Шиханову и прокурору Кире Гудим, которые когда-то отказали в такой же просьбе нацболу Владимиру Линду.

Чуть поодаль - зал театрального центра на Дубровке.

И каждый день в нем, не получив медицинской помощи, задыхается от «безвредного» газа Герой России Николай Патрушев.

И, конечно же, в аду есть свой Беслан.

И своя школа номер 1.

И каждый день в ней, после обстрела из танков и огнеметов, заживо сгорает Владимир Путин.

См. также:

Оригинал статьи
Борис Вишневский