[Начальная страница] [Карта сервера] [Новости] [Форумы] [Книга гостей] [Публикации] [Программа "500 дней"]
 
Л.И.Абалкин

О событиях августа-октября 1990 года

глава III. Финал из книги "Неиспользованный шанс. Полтора года в Правительстве", Москва, Издательство политической литературы, 1991, с.195-243
 

Горячий август

Поручение

Параллельная работа

15 + 0

Перед бурей

Война программ

Первая декада

Суть разногласий

Согласительный вариант

Решение принято
 

Работа над подготовкой материалов к сессии Верховного Совета СССР разворачивалась. Создавалось впечатление, что чувство ответственности и долга должно в конце концов привести к согласию общественно-политических сил, обеспечить успех практическим действиям. Ведь уже тогда было ясно, что без этого страну ждут тяжелейшие испытания.

Еще ничто не предвещало быстрого завершения деятельности правительства Н. Рыжкова. Однако этот оптимизм не подтвердился. Подобно фанатичному сенатору Катону, настаивавшему на том, что Карфаген должен быть разрушен, определенные силы не оставляли мысли о смещении правительства и его главы. Начался новый тур борьбы, сигнал к которому прозвучал в начале августа. Этот месяц, несмотря на каникулярный период, выдался в полной мере "горячим".
 

Горячий август

Август 1990 года был наполнен событиями, не только предопределившими судьбу правительства Н. Рыжкова, но и заложившими начало тенденций, определивших различные подходы к экономическим преобразованиям и четкое размежевание сил.

Поручение

Канун августа был ознаменован появлением одного весьма необычного документа. Речь идет о поручении, под которым или, точнее, над которым стоят четыре подписи. Привожу его в подлиннике, так как в последующем появилось распоряжение Президента, несколько менявшее вводные посылки этого документа.

 
Президент СССР
М. С. Горбачев		 Председатель
Верховного Совета РСФСР
Б. Н. Ельцин
Председатель
Совета Министров СССР
Н. И. Рыжков		 Председатель
Совета Министров РСФСР
И. С. Силаев

Поручение

В целях подготовки согласованной концепции программы перехода на рыночную экономику как основы экономической части Союзного договора, максимального учета всего положительного, что уже накоплено при подготовке и обсуждении проектов аналогичных документов, и в первую очередь разрабатываемой Российской программы и поступающих предложений союзных республик, считаем необходимым:

1. Образовать рабочую группу для подготовки концепции союзной программы перехода на рыночную экономику как основы Союзного договора в составе тт.: Шаталина С. С., Петракова Н. Я., Абалкина Л. И., Явлинского Г. А., Вавилова А. П., Григорьева Л. М., Задорнова М. М., Мартынова В. А., Машица В. М., Михайлова А. Ю., Федорова Б. Г., Шмелева Н. П., Ясина Е. Г.

Включить в состав группы полномочных представителей правительств союзных республик.

Разрешить при необходимости привлекать для участия в работе над концепцией ученых и специалистов независимо от учреждений и ведомств, в которых они работают.

2. Поручить рабочей группе подготовить концепцию программы не позднее 1 сентября 1990 года.

3. Обязать все министерства, ведомства, организации и учреждения предоставлять в распоряжение рабочей группы всю необходимую экономическую и другую специальную информацию без ограничений.

4. Поручить Управлениям Делами Президентского совета и Совета Министров РСФСР обеспечить техническое обслуживание рабочей группы.

Непосредственный контроль за работой группы будут осуществлять тт. М. Горбачев и Б. Ельцин.

Москва 27 июля 1990 г.

 

О том, как появился на свет этот документ, существуют различные версии. Не буду их обсуждать, а расскажу лишь то, что известно мне. Начну с того, что со мной вопрос о создании такой группы и о включении в ее состав никто не обсуждал. По словам академика С. Шаталина, он также узнал о существовании документа после сообщения в печати.

Я узнал о нем от Николая Ивановича Рыжкова, для которого это поручение также оказалось неожиданным. Он получил этот документ уже после того, как на нем были поставлены две первые подписи.

Вопросов в связи с этим поручением возникало много. Почему он готовился таким закулисным способом? Почему отвергался вариант правительственной программы, недавно, как уже говорилось, одобренный Советом Федерации? Как быть с поручением Верховного Совета СССР о подготовке соответствующего пакета документов к 1 сентября? Почему, наконец, возник такой странный состав рабочей группы, многие члены которой вообще были малоизвестны? Словом, вопросов было много. И, во всяком случае, ясно, что серьезные политические решения так не принимаются.

Николай Иванович колебался перед тем, как подписать поручение. Но после раздумий решил это сделать:

- Иначе меня обвинят в том, что я мешаю наметившемуся согласию Горбачева и Ельцина.

Что двигало авторами этого поручения, прежде всего Президентом СССР? Думается, что прежде всего желание быстрого успеха, своего рода чуда, желание добиться перелома в улучшении ситуации быстро и без серьезных забот. Такое желание понятно. Тем более что это совпадает с надеждами большинства людей. Отсюда и проистекает особое доверие к тем, кто обещает такое чудо. В отличие от отношения к тем, кто описывает реальные трудности, предрекает неизбежные спады, перечисляет нерешенные проблемы и не обещает немедленных улучшений.

Хочу сказать, что мне приходилось не один раз наблюдать рождение подобных ожиданий. Они исходили, как правило, от вновь избранных генеральных секретарей ЦК КПСС. Несколько раз я слышал почти одни и те же слова, произносимые разными устами. Это происходило обычно при встрече с учеными, а слова звучали так:

- Вы умные люди. Неужели не можете предложить программу, которая позволила бы к осени (к весне, зиме и т.д.) стабилизировать положение в экономике, улучшить ситуацию?

Затем наступало естественное недовольство, когда собравшиеся специалисты говорили о трудностях, о необходимости радикальных перемен, требующих времени, ресурсов и немалых усилий.

Потом, спустя какой-то срок, подобные ожидания быстрых перемен возникали вновь.

Первая встреча рабочей группы, образованной в соответствии с указанным поручением, состоялась 8 августа. Ее провел Б. Ельцин. Рабочая группа в полном составе собралась в его кабинете в здании, получившем название "Белый Дом на Набережной". На месте нам выдали план-проспект концепции программы экономической реформы. Он был подготовлен Г.Явлинским вместе с несколькими членами группы.

Состоялся общий обмен мнениями, и мы договорились о дальнейшей работе. Суть этой договоренности состояла в том, что садиться и писать коллективно документ нет смысла, что на основе состоявшегося обсуждения нужно подготовить основу или, как говорят, "болванку" небольшим коллективом из 3-4 человек. При этом каждый член группы даст свои замечания по плану-проспекту.

Как и договорились, свои замечания я послал Г. Явлинскому 11 августа. Они исходили из необходимости разграничить две задачи и соответственно два документа. С одной стороны, нужно было готовить концепцию программы перехода к рынку как основы экономической части Союзного договора, которую, как мы договорились, должна была подготовить рабочая группа. С другой стороны, нужно было готовить сугубо прагматические предложения и рабочие материалы для Верховного Совета СССР, включая план и бюджет на 1991 год. Эти документы должны были быть подготовлены к началу сентября - не позже. Ведь уже было очевидно, что при ином развитии событий с начала следующего года наметятся грозные признаки развала хозяйственных связей и глубокий экономический спад.

В готовившейся концепции я считал необходимым четко сформулировать принципы единого общесоюзного рынка и высказал предложения о их содержании. Наконец, я полагал необходимым отразить в концепции не только первоочередные меры, но и долговременную стратегию развития экономики. Основой для этого мог служить доклад, подготовленный директором Института экономики и научно-технического прогресса Ю. Яременко. Вот текст моих замечаний.

 

Явлинскому Г. А.

Знакомство с планом-проспектом приводит к выводу, что при подготовке самого текста Концепции целесообразно:

1. Более последовательно реализовать смысл распоряжения Президента, а именно сосредоточить внимание на Концепции союзной программы перехода к рыночной экономике как основы Союзного договора.

2. В связи с этим, а также в соответствии с договоренностью, достигнутой на нашей первой встрече, изложить основополагающие принципы перехода к рыночной экономике:

признание примата единого общесоюзного рынка;

признание главными субъектами этого рынка товаропроизводителей, действующих в режиме свободного предпринимательства, а не республик и территориальных структур;

наличие единой денежной системы;

определение особой роли Центрального банка;

создание единой системы налогов;

признание целостности таможенной территории Союза ССР;

создание единой валютной, а затем фондовой биржи;

единство методов калькулирования затрат, учета и статистики и т.д.

3. Отразить вопросы макрорегулирования, структурной перестройки экономики и другие вопросы, поднятые в докладе тов. Яременко.

Л. Абалкин 11 августа 1990 года

 

Практическую работу по подготовке первоначального варианта документа взял на себя Г. Явлинский, к этому времени выступавший уже в качестве заместителя Председателя Совета Министров РСФСР.

Незадолго до описываемых событий он получил приглашение на беседу с Б. Ельциным. Этому предшествовала небольшая история, о которой я считаю необходимым рассказать. На Съезде народных депутатов РСФСР М. Бочаров, выдвинутый на пост главы Российского правительства, заявил, что у него есть прекрасная программа перехода к рыночной экономике "Программа-минимум - мандат доверия на 500 дней". Среди делегатов даже был распространен в небольшом количестве экземпляров текст этого документа.

Г. Явлинский, присутствовавший на съезде, обвинил, и вполне обоснованно, М. Бочарова в плагиате. Действительно, именно Г. Явлинский вместе со своими коллегами (и друзьями) являлся автором этой программы, разработанной еще в феврале 1990 года. Единственное, что сделал М. Бочаров, состояло в том, что он снял везде упоминание о Союзе ССР и продлил срок осуществления программы с 400 до 500 дней. Обо всем этом стало широко известно. Информация дошла, естественно, до Б. Ельцина, и он пригласил Г. Явлинского на беседу.

Когда Григорий Алексеевич зашел ко мне посоветоваться о предстоящей беседе, я сказал ему:

- Надо идти на встречу. Разговор может быть серьезным. Вероятно, надо ждать предложения о том, чтобы войти в состав правительства России и возглавить работу над осуществлением экономической реформы.

Я, естественно, ничего не знал о содержании предстоявшего разговора, но интуиция и политический расчет подсказывали именно такой вариант развития событий, что полностью подтвердилось. Получив приглашение войти в состав правительства в качестве заместителя Председателя Совета Министров РСФСР, Г. Явлинский дал согласие. Он поставил об этом в известность Н. Рыжкова, а также меня и получил однозначное добро.

Параллельная работа

Рабочая группа приступила к подготовке документа. Было ясно, что меньше чем за месяц создать серьезную программу, как говорится, с нуля невозможно. Нужно было опираться на имевшиеся заделы. Они существовали, в том числе и материалы, наработанные правительством СССР. Г. Явлинский и Е. Ясин, включенные в состав рабочей группы, хорошо знали эти материалы и располагали ими. Именно необходимость опереться на подготовленные, профессионально проработанные материалы и вызывала в последующем настойчивые требования передавать в рабочую группу все, что готовилось правительством для внесения в Верховный Совет СССР.

Обстановка в первые дни складывалась весьма непростая. Ведь шла параллельная работа над материалами, достаточно близкими. Постепенно нарастало противостояние. Страсти накаляла пресса. Еще не были подготовлены и написаны программы, а в печати уже делалась однозначная оценка в пользу готовившейся программы рабочей группы. Массированное давление на общественное мнение продолжалось не только в течение августа, но и в последующем.

Делались попытки заменить одну программу другой, отстранить правительство и его центральные экономические ведомства от подготовки самостоятельных документов. Академик С. Шаталин, возглавивший рабочую группу, требовал, чтобы вся работа правительства над документами для Верховного Совета была прекращена.

Обеспокоенный создавшимся положением, М. Горбачев позвонил из Крыма и поинтересовался состоянием дел. Я его спросил о том, как быть с прямым поручением Верховного Совета СССР? Может ли он, как Президент страны, отменить это поручение и обратиться в Верховный Совет с тем, чтобы тот включил в свою повестку дня рассмотрение готовившейся программы. Президент ответил, что он не может отменить поручение Верховного Совета и правительство должно готовить все материалы, которые ему поручены. Я обратился с вопросом к А. Лукьянову. Его ответ был однозначным:

- От поручения Верховного Совета СССР освободить правительство никто не может. Все материалы должны быть представлены к 1 сентября.

Отвечать за подготовку всех этих материалов в правительстве было поручено мне. Посоветовавшись, мы определили следующую линию действий. Рабочая группа, как это соответствовало смыслу поручения, должна работать над концепцией программы, призванной стать основой или составной частью нового Союзного договора. Что касается правительства, то оно должно было сосредоточить свои усилия на практических мерах и действиях, которые необходимо осуществить до конца 1990 года и в следующем, 1991 году.

Когда будет подписан Союзный договор, определены его экономические основы, тогда можно вводить в действие и готовящуюся концепцию. Такая схема была логичной, но рабочая группа хотела заняться именно первоочередными практическими мерами. Да и те материалы, которыми они располагали, толкали именно на этот путь. Отсюда многочисленные противоречия и повторы.

Работа над правительственными документами велась в "Соснах". Это прекрасное место примерно в 30 км от Москвы, где с давних времен был построен Дом отдыха Совета Министров СССР. Высокий берег Москвы-реки, сосновый лес, чистый воздух создают прекрасную обстановку для отдыха и творчества.

Эти места мне знакомы с давних пор. Еще при А. Косыгине я работал там над подготовкой ряда правительственных документов. Так что я знаю "Сосны" не как место отдыха, а как место работы - работы творческой и интенсивной.

Надо сказать, что здесь создается свой микроклимат, своя неповторимая атмосфера напряженного труда и поиска. Обстановка располагает к открытости, откровенности. Здесь нет места чинопочитанию, давлению авторитета. Никого не смущает, что на встречу с главой правительства или другими членами кабинета разработчики приходят в домашней одежде и тапочках. Каждому предоставлена возможность изложить свои аргументы, оспорить любую позицию, любую точку зрения, кем бы она ни высказывалась.

Создается возможность на больший или меньший срок привлечь к работе лучших специалистов страны, ученых, практиков. Неоценимое значение имеет и возможность получить любую, самую полную и, если нужно, закрытую информацию.

Работа в "Соснах" не знает регламента, она продолжается не только днем, но часто и ночью. Стимулами служат серьезность намечаемых решений, возможность реализовать свои знания и опыт, наконец, выполнить свой долг. Не мешают ни совещания, ни телефонные звонки.

В такой обстановке в течение августа и завершалась подготовка практических предложений для Верховного Совета СССР.

Организатором и своего рода "мотором" всей этой масштабной и сложной работы был В. Саваков - один из помощников Председателя Совета Министров СССР - человек огромной энергии, умеющий включить в подготовку материалов десятки людей, правительственные и неправительственные организации, представителей республик.

Но вернусь к рабочей группе. Очередная встреча с Б. Ельциным состоялась 16 августа. Как и последующие встречи у М.Горбачева, она носила характер хорошо срепетированных, обучающих семинаров. Такие встречи продолжались по несколько часов, и каждый из членов рабочей группы излагал содержание раздела, над которым он трудился. Мне приходилось обычно оппонировать, выступать в роли нарушителя спокойствия и единодушия.

На упомянутой встрече я вновь и вновь говорил о том, что время уходит. Хозяйственная жизнь не может остановиться в ожидании готовящихся программ. Нереально, как это предлагалось рабочей группой, в короткий срок пересмотреть уже принятые законы, ввести в действие новые. Для этого просто нет времени. Необходимо впредь до подписания Союзного договора руководствоваться принятыми законодательными актами, не допускать конфронтации законов.

В ответ на такую постановку вопроса высказывались возражения, связанные с тем, что многие из принятых законов не согласованы с республиками и противоречат декларациям об их суверенитете. Этот аргумент часто использовался и тогда, нередко повторяется и сегодня. Однако он основан на серьезном недоразумении и непонимании. Действующая конституционная система включает в себя учет мнений всех союзных республик. Дело в том, что любой закон для своего утверждения требует раздельного принятия, причем квалифицированным большинством, в каждой из палат Верховного Совета СССР, в том числе и в Совете Национальностей, в котором представлены на паритетных началах все союзные республики. Причем народные депутаты СССР, входящие в состав Совета Национальностей, являются полноправными представителями своих республик, избранными на конституционной основе. Не учитывать этого обстоятельства нельзя.

Приходилось мне говорить и о том, что любая программа должна исходить из реальностей, учитывать неизбежный спад общественного производства в 1990 и 1991 годах, сокращение инвестиций и многие другие обстоятельства. Их недооценка или игнорирование неизбежно делали любую программу нереальной.

15 + 0

Необходимо было снимать противостояние, искать согласие. В связи с этим Н. Рыжков решил встретиться с рабочей группой. Вместе с ним мы поехали, предварительно договорившись, в пансионат, где расположилась группа. Туда же прибыл И. Силаев, другие руководители Российского правительства.

Встреча состоялась 21 августа 1990 года. Она проходила напряженно, нервно, но позволила многое прояснить в позициях, раскрыть внутренний замысел готовившейся программы. В ходе беседы мы постепенно обнаружили ее скрытую идею.

Замысел состоял в том, чтобы, как говорится, втихую ликвидировать Союз ССР, заменив федеративное государство экономическим союзом самостоятельных государств. Этот замысел не излагался впрямую. Он выявился лишь в результате внимательного чтения документа, обдумывания его логики.

Мы сидели за столом и смотрели друг другу в глаза. Я поинтересовался, что означает употреблявшееся в тексте слово "Союз"? Было именно одно слово без какой-либо расшифровки. Я спросил:

- Является ли Союз государством или нет?

И не получил ответа. Я повторил свой вопрос второй и третий раз. И вновь не получил ответа. Тогда и стало ясно то, что не все поняли даже после знакомства с представленной программой.

К сожалению, не сразу понял это и М. Горбачев, выразивший свою полную поддержку предложенной группой С. Шаталина программе. Это стало ясно для него значительно позднее. И поняв это, он занял решительную позицию по сохранению страны, как обновленного федеративного государства.

Вполне очевидно, что согласиться с таким замыслом правительство СССР не могло. Это и определило линию его поведения при обсуждении программы в дальнейшем.

Экономический Союз, который намечалось создать взамен союзного государства, должны были образовать республики без участия Союза ССР или, как часто говорят, центра. Это и была концепция, получившая название "15 + 0".

Авторы исходили из того, что процесс начинается сегодня как бы с нуля. Будто не было никакой истории, определившей не только структуру экономики, но и наложившей свой отпечаток на психологию народа, на миропонимание каждого человека. Решать столь фундаментальные проблемы без учета всех этих обстоятельств недопустимо ни с политической, ни с нравственной точек зрения.

Речь идет о глубоком, радикальном обновлении нашей федерации. Но именно той, которая есть, той, которая досталась нам в наследство. А наследство, как и родителей, не выбирают. Оно таково, какое есть. Этого многие не хотят видеть. Неужели люди настолько слепы?

Постоянно апеллируя к суверенитету республик, ученые, работавшие в группе С. Шаталина, постепенно отказывались от своих принципов в угоду политическим интересам. Это неприятно говорить, но это было именно так. Мы много, например, говорили о необходимости существования единой налоговой системы, включающей федеральный налог. Такой налог - необходимый атрибут любого федеративного государства.

Все понимали, что он необходим. Все выступали "за", и иного трудно ожидать от экономистов-профессионалов. Ведь это подтверждено всей мировой практикой. Но если это понимают все, то почему в документе они пишут другое? Почему они предлагают прямые отчисления республик в союзный бюджет вместо федерального налога, который должен платить каждый хозяйствующий субъект: предприятие, кооператив, фермер? Ответ заключается в одном, а именно в том, что наука и научная логика приносятся в жертву политическим комбинациям.

Или другой пример, связанный с созданием Межреспубликанского экономического комитета. Он мыслился как авторитетный орган с участием ученых и специалистов. Идея разумная и плодотворная. Весь вопрос о месте и функциях такого комитета. Авторы программы видели его не экспертным или консультативным органом, а как замену существующего правительства, замену исполнительной власти. Но неужели серьезный исследователь может представить себе государство без профессиональной исполнительной власти? Такого в мировой практике за тысячелетия существования государств не было.

Значит и здесь научная логика приносилась в жертву политике, в жертву политической цели - любой ценой устранить правительство Н. Рыжкова. Если это не удается сделать прямо, то надо вообще ликвидировать правительство как таковое.

Наконец, несколько слов об атмосфере той встречи, да и других встреч и бесед с рабочей группой. Неприятный осадок оставляли самоуверенность, апломб, чувство превосходства. Может быть, это было результатом близости к Президенту СССР и другим государственным деятелям? Может быть, это было результатом самовнушения, появления своеобразного комплекса
спасителей Отечества? Во всяком случае здесь сказывался дефицит научной этики, без которой я себе не представляю подлинного ученого.

Возник вопрос о моем участии или, точнее, неучастии в подготовке материалов рабочей группы. Я напомнил нашу договоренность о том, что первоначальный документ готовится небольшим числом разработчиков и что остальные члены рабочей группы подключаются на более позднем этапе. Неожиданно для меня Г. Явлинский и другие члены группы заявили, что такой договоренности не было.

Я не могу допустить, что содержание нашей договоренности, достигнутой после встречи с Б. Ельциным 8 августа, было просто забыто. Этого не могло быть. Но как же тогда понять, что люди, сидя за одним столом и смотря друг другу в глаза, отрицают достигнутую договоренность? Не буду говорить о нравственности такого поведения...

После состоявшегося обсуждения мы договорились о последующих действиях, о предоставлении рабочей группе необходимых данных от центральных экономических ведомств. В последующем мы пытались осуществить эту совместную работу на практике. В обсуждении документа с конкретными предложениями, которые, к сожалению, не были учтены в окончательном тексте, участвовали В. Павлов, В. Сенчагов, В. Щербаков, В. Геращенко и др.

Перед бурей

В конце августа для рассмотрения подготовленных документов и создавшейся ситуации было созвано расширенное заседание Президентского совета и Совета Федерации. В его работе приняли участие руководители комитетов и комиссий Верховного Совета СССР, члены правительства. Были доложены разработки группы С. Шаталина и предложения правительства. От его имени выступил Ю. Маслюков.

По сохранившимся у меня записям изложу суть предложений правительства. Оно высказало свою оценку положения в обществе и в экономике и сделало вывод, что в нынешней ситуации нет более важной задачи, чем предотвратить хаос в функционировании народного хозяйства. В связи с этим Совет Министров СССР предложил впредь до принятия нового Союзного договора заключить экономическое соглашение между республиками и Союзом ССР, исходя из действующей Конституции и принятых в соответствии с ней законов. Это соглашение должно было содержать в себе такие принципы, которые могут обеспечить жизнедеятельность экономики в 1991 году и одновременно с этим осуществить серьезные шаги по переходу к социально ориентированному рынку.

Исходя из этого, мы считали целесообразным поручить рабочей группе продолжить подготовку концепции программы перехода к рыночным отношениям как основы экономической части Союзного договора, а правительству представить Верховному Совету СССР к 1 сентября 1990 года программу мер, которые должны были быть осуществлены в начальный период перехода к рыночным отношениям, то есть до конца 1990 года.

В материалах, которые правительство внесло на рассмотрение совещания, были изложены простые и очевидные принципы функционирования рынка. Они учитывали необходимость создания единого общесоюзного рынка и устранения любых барьеров, мешающих свободе предпринимательской деятельности. При этом предполагалось, что субъектами рынка выступают предприятия-товаропроизводители, что попытки установления региональных барьеров, по существу, являются антидемократическими и представляют собой разновидность монополизации производства и рынка.

Из этой же логики исходило и предложение о сохранении единой денежной системы в стране, о создании Центрального банка СССР, который является единым эмиссионным центром, а также выполняет функции центральной резервной системы. С учетом мирового опыта предлагалось создать единую систему налогов на прибыль, которая включает в себя союзный (федеральный) налог, республиканские и муниципальные (местные) налоги. Говорилось и о других элементах рынка, в том числе о единстве принципов ценообразования, создании рынка ценных бумаг, единой инфраструктуры рынка, проведении общей политики по вопросам социальных гарантий для населения и занятости. Естественно, были названы и такие элементы, как единое таможенное законодательство, система лицензирования и квотирования экспорта и импорта по ограниченному кругу товаров.

Особенно настоятельно мы подчеркивали недопустимость затяжки с принятием экономического соглашения, что могло крайне негативно сказаться на развитии экономики, привести к серьезному спаду производства и нарастанию хаоса.

Обсуждение было долгим и сложным. Большинство высказалось в поддержку программы, подготовленной группой С. Шаталина, хотя сам текст программы еще не был внесен на обсуждение. Вместе с тем была достигнута договоренность пока не выходить ни с программой рабочей группы, ни с подготовленным правительством документом.

Докладывая об этом на Президиуме Верховного Совета СССР, я сказал, что правительство выполнило поручение и программа готова. Она находилась у меня в руках, и я ее показал. Одновременно я сообщил, что есть договоренность продолжить работу над обоими документами и пока не выносить их ни на рассмотрение Верховного Совета СССР, ни на рассмотрение Верховного Совета РСФСР.

Однако такая договоренность выглядела весьма хрупкой и не давала оснований для успокоения. Мы понимали, что речь идет не о чисто хозяйственных вопросах, что впереди серьезная политическая война. Это подтвердило и последующее развитие событий. Хотя уже тогда выполненный группой экспертов анализ социально-политической обстановки подтвердил далеко идущие намерения противников правительства. Анализ показал, что требование отставки кабинета Н. Рыжкова и вообще ликвидации исполнительной власти в центре является лишь промежуточным этапом далеко идущих планов.

Устранение правительства открывало дорогу для прямой атаки на Президента. Он лишался прикрытия, в качестве которого все это время выступало правительство Н. Рыжкова. К сожалению, и в этот раз профессиональный анализ экспертов не был принят во внимание и не привел к решительным действиям по защите конституционного порядка в стране.

Мы много и подробно говорили об этом с Николаем Ивановичем Рыжковым, другими членами Президиума Совета Министров СССР. Судьба страны требовала решительных действий, вплоть до прямого обращения к народу.

Выступая в конце августа на совещании профсоюзного актива страны, я подробно рассказывал о готовившихся правительственных предложениях, отвечал на острые вопросы участников совещания. Сообщение об этом появилось в печати. Газета "Известия" 27 августа опубликовала краткий комментарий об этой встрече и в том числе воспроизвела мой ответ на один из вопросов. В газете появилась фраза о том, что правительство держит в запасе вариант прямого обращения к народу за поддержкой через голову парламента или требования созыва внеочередного Съезда народных депутатов СССР.

Эта фраза не осталась незамеченной. В "Соснах" разыскал меня А. Дзасохов и спросил:

- Не исказила ли газета ваши слова?

Я ответил, что не исказила и что действительно ситуация настолько сложна, что исключать подобную возможность не следует. Вместе с тем я подчеркнул, что это мое личное мнение и я готов его защищать.

Затем позвонил М. Горбачев, поинтересовался точностью газетного сообщения и спросил:

- Что вы там в правительстве замышляете?

Нужна была встреча с Президентом, нужен был прямой, откровенный разговор. Мы обратились к нему с просьбой встретиться с членами правительства и выслушать нашу точку зрения по создавшейся ситуации и по программе дальнейших действий. Социальный барометр показывал, что надвигалась буря, предстояла "война программ".

 

Война программ

До начала сентября никто, включая разработчиков и заказчиков, не видел одновременно обеих программ. Требовалось время для их сравнения и оценки, прежде всего высшими руководителями государства. Поэтому и было решено пока не спешить с обсуждением этих программ, не возбуждать общественное мнение в стране.

Однако соблюсти эту договоренность не удалось. Верховный Совет России в одностороннем порядке приступил к обсуждению программы, подготовленной группой С. Шаталина. Одновременно "Известия" за подписью большинства членов рабочей группы опубликовали развернутое изложение концепции программы. Существование двух самостоятельных, существенно различных программ стало фактом. Война программ началась.

Первая декада

Первые дни сентября были насыщены событиями, связанными с обсуждением подготовленных документов. 1 сентября, как я уже упоминал выше. Президиум Верховного Совета СССР рассмотрел ход подготовки законодательных актов по переходу к регулируемой рыночной экономике. Одновременно рассматривался вопрос о предстоящем обсуждении плана и бюджета на 1991 год. Было решено отложить их рассмотрение, поскольку возникал естественный вопрос: на базе какой программы должны быть основаны эти документы?

Затягивать работу было опасно, но и вносить предложения по плану и бюджету до решения принципиальных вопросов Верховным Советом правительство не могло.

3 сентября, в понедельник, утром состоялась встреча у Президента СССР по актуальным вопросам экономического развития, включая завершение 1990 года и подготовку к 1991 году.

После встречи Н. Рыжков провел оперативное совещание, где с учетом создавшейся ситуации были распределены основные направления работы.

Л. Воронин возглавил работу по решению текущих вопросов, снятию проблем, без чего могли нарушиться хозяйственные связи, углубиться кризисные явления. Ю. Маслюкову, П. Мостовому, С. Ситаряну было поручено вплотную заняться решением вопросов, связанных с подготовкой к предстоявшему хозяйственному году. На меня была возложена обязанность заняться сравнением представленных программ, оценить глубину разногласий, реальность предложений и определить позицию правительства по принципиальным вопросам.

К ним прежде всего относились представления о будущем Союза ССР, проблемы верховенства законов (Союза ССР или республик), вопросы ценообразования и налоговой системы. Уже тогда было ясно, что по большинству этих вопросов между представленными программами существуют принципиальные различия и несовместимость. Принятие программы, подготовленной группой С. Шаталина, делало невозможным сохранение правительства Н. Рыжкова, поскольку оно не могло принять на себя ответственность за реализацию программы, которую считало нереальной и невыполнимой.

Мы обменялись мнениями по тактике поведения и решили подготовить соответствующее заявление в том случае, если предложенная правительством программа будет отвергнута Верховным Советом СССР.

На следующий день, 4 сентября, состоялась новая встреча у Президента СССР. В ней участвовали и выступили ученые, члены правительства, представители союзных республик. М. Горбачев настаивал на форсировании сроков обсуждения и доработки программы перехода к рынку, а также обсуждения ее в республиках, с тем чтобы до конца сентября обеспечить ее принятие.

На совещании выявились принципиальные разногласия между программами и было высказано мнение о нецелесообразности выносить их на обсуждение. Но как избежать такого развития событий? Можно ли соединить несоединимое? Эта задача представлялась нереальной. Это хорошо понимали разработчики обеих программ.

Тем не менее была сделана попытка учесть все ценное из обоих документов и подготовить единый текст. Эту работу было предложено возглавить академику А. Аганбегяну, хотя он и отказывался от такого поручения. Тем не менее по настоянию М. Горбачева он согласился взять на себя такую работу, тем более что раньше он возглавлял комиссию по оценке альтернативных вариантов.

На следующий день, 5 сентября, вновь собрался Президиум Совета Министров СССР, с тем чтобы, пока идет работа по согласованию программ, не упускать оперативных вопросов, попытаться сохранить сложившиеся хозяйственные связи, не допустить их разрыва, обеспечить своевременную подготовку к зиме. Мы все яснее понимали, что время уходит и развитие событий может принять опасный оборот.

7 сентября вновь состоялась встреча у Президента СССР с участием представителей союзных республик, руководителей центральных экономических ведомств, специалистов, участвовавших в разработке программ. К тому времени документы были внимательно изучены и можно было осуществить их сравнение. Вариант, предложенный академиком А. Аганбегяном, призванный сочетать лучшее из обоих документов, фактически воспроизводил логику и содержание программы, подготовленной группой академика С. Шаталина. Как в последующем говорил он сам, как неоднократно говорил об этом С. Шаталин, она на 99% включала в себя то, что было предложено рабочей группой.

Естественно, что согласиться с ней правительство не могло. В новой редакции во многом сохранилась неясность по будущему устройству Союза ССР, сохранился тезис о верховенстве республиканского законодательства, об абсолютизации суверенитета республик. Не было четкой позиции о единой налоговой системе, включающей в себя обязательным компонентом, как мы считали, единый федеральный налог.

Надо сказать, что и тогда, и сейчас по этим вопросам есть масса недоразумений и упрощений. Выступая на совещании, я говорил о принципиальных сторонах этих проблем, прежде всего о проблемах суверенитета. Суверенитет всегда является относительным. Он никогда не бывает и не может быть абсолютным. Любое согласие, без которого невозможно существование цивилизованного общества, требует взаимных ограничений. (Даже известные библейские заповеди "Не убий", "Не укради" ограничивают абсолютную свободу личности.) И только при ограничениях возможно существование цивилизованных отношений между людьми, переход из состояния дикости к цивилизованным общественным отношениям.

Принимая законы внутренней и международной жизни, люди соглашаются на определенные ограничения в своей независимости ради общих и высших интересов. Поэтому признание суверенитета республики не противоречит суверенитету Союза как федерации независимых государств. Вопрос о границах и пределах этого суверенитета является предметом договора и общественного согласия.

Сказанное относится и к пониманию верховенства законов. Это понятие тоже не имеет абсолютного значения. Оно зависит от распределения компетенции. В тех сферах, которые отнесены по договору к компетенции Союза, республик или местных органов, существует и верховенство их законодательных актов.

Серьезные сомнения вызывала реальность предложенных в программе С. Шаталина мер по финансовому оздоровлению народного хозяйства. Оценки, выполненные специалистами, показали нереальность изъятия так называемых "горячих денег" с учетов структуры отложенного спроса, мотивации хозяйственной деятельности и т. д. Если, например, у вас отложены деньги для приобретения цветного телевизора, холодильника или мебельного гарнитура, то это отнюдь не значит, что вы готовы использовать эти деньги на приобретение частного магазина, покупку акций государственных предприятий или приобретение земли.

Эти обстоятельства не учитывались в рекомендациях по финансовому оздоровлению экономики, а именно на них строилась вся логика программы С. Шаталина. В ней предлагалось в короткий срок изъять "горячие деньги" или связать их, а затем отпустить на свободу цены, не боясь последующей инфляции. А чтобы не допустить дальнейшего нарастания денежной массы, предлагалось свернуть уже принятые и ожидаемые обществом социальные программы. Согласиться с этим - означало серьезно ослабить социальную базу программы перехода к рынку.

Наконец, предложения группы С. Шаталина исходили из того, что реформа только начинается. Начинается как бы с нуля, не имея заделов и подготовительных этапов. Но ведь переход к рыночной экономике готовился давно, готовился последовательно и планомерно. Уже были приняты необходимые для этого законодательные акты, проведены расчеты, и надо было начинать не с чистого листа, а продолжать и, если можно, совершенствовать проделанную работу. Разрушение комплекса последовательно осуществляемых мер ставило под сомнение реальность выполнения программы.

Обо всем этом я говорил в своем выступлении на совещании у Президента и завершил свое выступление следующими словами:

Принятие программы - дело серьезное. И отвечать за ее выполнение должен тот, кто будет ее вносить. Я, как руководитель Комиссии по экономической реформе, не могу взять на себя ответственность за выполнение такой программы.

Суть разногласий

События, о которых идет речь, уже стали историей. Прошло время, и можно спокойно, взвешенно оценить их, определить глубину расхождения в подходах и предлагаемых решениях.

Особую остроту дискуссиям и противоборству придавали политические аспекты программ. Однако, прежде чем говорить о них, нужно остановиться на экономическом содержании обеих программ.

В них было много общего. И это вполне естественно, поскольку обе готовились профессиональными специалистами, которые реально учитывали пороки сложившейся в стране административно-командной системы и видели перспективу выхода страны из глубокого социального кризиса на путях движения к рынку.

Мы одинаково исходили из того, что альтернативы рынку не существует. Сейчас этот тезис порой подвергается сомнению. Утверждается, что у общества всегда есть альтернативные пути развития. Это действительно так. У перехода к рынку действительно есть альтернатива, но ею является возврат к прошлому, реставрация административно-командной системы, что неизбежно отбросит страну и общество на десятилетия назад, отодвинет на обочину мирового общественного прогресса.

Если же говорить о движении к экономическому и социальному прогрессу, если обеспечивать это движение на подлинно демократической основе, то альтернативы переходу к рынку действительно не существует.

Разработчики обеих программ понимали необходимость разгосударствления собственности, создания многообразных ее форм, образующих структуру смешанной экономики. Мы в равной мере оценивали необходимость радикального финансового оздоровления экономики и укрепления рубля.

Можно было бы назвать и многие другие элементы программ, в которых имелись общие подходы и единое понимание. И тем не менее имелись серьезные, глубокие различия в трактовке сугубо экономических вопросов. И дело не в том, что одни разработчики были умнее, талантливее, а другие нет. Все намного сложнее.

Прежде всего подчеркну, что существуют разные экономические школы, и не только в нашей стране. Если говорить несколько упрощенно, то различие лежит между кейнсианскими методами регулирования, основанными на активной роли государства, и монетаристскими методами, основанными прежде всего на регулировании финансовых и денежных отношений при сведении к минимуму экономических функции государства.

Каждая из программ перехода к рынку, базирующаяся на этих различных методах, внутренне логична и последовательна. Но их нельзя совместить или однозначно сделать вывод о том, что одна из них лучше, а другая хуже. Проблема в другом - оценить, какая из этих программ лучше соответствует конкретно-историческим условиям нашей страны, какая из них более приемлема в социальном плане. И уже на основе такого сравнения сделать выбор в пользу той или иной.

Другая сторона различий между программами связана со следующим. В одном случае речь шла о сугубо научной, можно сказать академической, проработке проблем, правильной в идеале, но недостаточно учитывающей реальности общественной жизни. Мой опыт работы в правительстве, хотя и относительно непродолжительный, давал больше ощущения реальности. И дело не только в цифрах, в статистических данных, которыми мы пользовались в одинаковой мере. Практическое знание жизни позволяет учитывать массу обстоятельств, таких, как расстановка общественно-политических сил в стране, уровень и квалификация управленческих кадров, массовые общественные настроения, состояние трудовой дисциплины и многое другое, которые трудно или даже невозможно оценить в рамках сугубо научной проработки проблем.

К тому же имеются существенные различия в подходах ученого и политика. Они связаны с тем, что правительство выступает не просто как исследовательский коллектив, а понимает и принимает на себя всю полноту ответственности за те или иные действия и их последствия. Именно этим обстоятельством объясняется различие в оценках сроков, темпов и этапов движения к рыночной экономике.

Я неоднократно подчеркивал в ходе дискуссий вокруг программ, что надо учитывать реалии нашей жизни: прежде всего тяжелейшее наследство, которое нам досталось, высокий уровень монополизации экономики, который невозможно ликвидировать декретами. Следовало учитывать, что в экономике нарастающим валом идет разрыв хозяйственных связей, углубляется экономический кризис. Значительные слои населения не готовы к работе в новых условиях. Господствующие стереотипы поведения, массовое распространение
уравнительных настроений и иждивенчества не могут быть преодолены методом кавалерийской атаки.

Так обстоит дело с точки зрения чисто экономического содержания программы. Однако, как я уже сказал, дело усугублялось политическими аспектами. Среди них особое значение имела абсолютизация суверенитета республик, которая фактически вела к развалу Союза как федеративного государства.

Именно в предложениях, содержавшихся в программе группы С. Шаталина и во многом воспроизведенных в варианте, представленном академиком А. Аганбегяном, содержались предпосылки последующего развития событий. Именно здесь находятся источники развернувшейся войны законов, войны банков и бюджетов. Все это не мелочи, не чисто академические вопросы. Они резко и больно ударили по экономике, обусловив углубление ее кризиса. С начала 1991 года и по сей день мы пожинаем плоды фактической реализации этих подходов.

И еще один момент, может, решающий, но о котором обычно не принято говорить вслух. Последствия радикального или "шокового" варианта хорошо известны: резкий рост цен, банкротство значительного числа предприятий, спад производства и массовая безработица. Затем, пережив этот кризис, экономика выздоравливает и наступает подъем. Наступает насыщение потребительского рынка, резко повышается эффективность производства, улучшается жизнь людей.

Но весь вопрос в том, согласно ли общество заплатить такую цену за переход к рынку? Готово ли оно еще раз пойти на жертвы во имя обещанного - в который раз - "светлого будущего"? Или социальный взрыв произойдет раньше и общество обратится с просьбой "навести порядок" сильной и безжалостной рукой, что неизбежно отбросит страну на десятилетия назад.

Я считал, что второй вариант развития событий в наших условиях был бы наиболее вероятным. Поэтому те, кто требует "форсированного" перехода к рынку, на деле, независимо от своих личных намерений, неспособны привести общество к поставленной цели. Вариант же умеренно-радикальный отличается и большим реализмом, и своей социальной приемлемостью.

Я ни в коем случае не идеализирую программу, предложенную правительством. Идеальных программ вообще не бывает. Но ее достоинство состояло в реальной оценке ситуации, в определении возможных при сложившихся условиях и социально приемлемых шагов к рыночной экономике. При выполнении ряда условий, включающих строгое соблюдение принятых законов и достижение общественного согласия, она давала реальный шанс на выход из кризиса, стабилизацию ситуации и последующий подъем.

Но такие условия существовали лишь теоретически. Ситуация осложнялась тем, что Верховный Совет РСФСР уже принял программу С. Шаталина в ее первоначальном, неисправленном варианте. Сделано это было наспех, без глубокой проработки, как говорится, "в пику" союзному парламенту.

В такой поспешности была своя логика, учитывающая законы массовой психологии. Дело в том, что поначалу программа "500 дней" содержала в себе некий эффект таинства. Людям внушают: есть некое чудесное средство - а наш народ верит в чудеса, - есть безболезненный путь, без жертв и потрясений, без снижения жизненного уровня, без роста цен...

Многие читатели, видимо, замечали, что в кризисных ситуациях начинается массовая вера в пришельцев, НЛО, экстрасенсов, многое другое. Эта вера - особый социальный феномен. Подобная ситуация начала ярко проявляться в конце 70 - начале 80-х годов. Я еще тогда выступал и говорил о том, как общественные коллизии рождают веру. Так вот, и программа "500 дней" содержала в себе эффект таинства. Ее еще никто не видел, но в массовое сознание целенаправленно, планомерно внедрялась идея о ее чудодействии.

Когда же программа кладется на стол, когда каждый может читать, улавливать какие-то противоречия, недостатки, во всяком случае осознанно, критически подходить к расчетам, к их достоверности - эффект таинства исчезает. Вот почему с принятием таких программ надо спешить. И сделано это было, повторяю, профессионально, с учетом закономерностей массового общественного сознания.

Согласительный вариант

Всю первую декаду сентября бушевали страсти вокруг программ перехода к рыночной экономике. Они были связаны не только с обсуждением их по сути, но имели и четко выраженную политическую направленность. Сегодня достаточно ясно, что готовилось очередное массированное наступление на правительство Н. Рыжкова, готовилась база для требования об его немедленной отставке.

Анализ событий показывает, что эта работа велась достаточно планомерно и согласованно. 11 сентября, когда состоялось выступление Н. Рыжкова на Верховном Совете СССР, туда подтянулись все те, кто уже неоднократно требовал отставки кабинета. К этому дню была приурочена публикация в "Комсомольской правде", затрагивавшая личную жизнь Николая Ивановича, его дачные и квартирные проблемы. К этому же времени был приурочен запрос большой группы депутатов о том, что правительство якобы игнорировало указание Президента СССР, мешало рабочей группе, не обеспечивало ее необходимыми материалами. Верховный Совет России обсуждал вопрос об отставке союзного правительства.

Однако этим планам тогда не удалось сбыться. Новая массированная атака на правительство была отбита.

Одновременно готовился материал для рассмотрения на Верховном Совете СССР, основанный на сводном документе, подготовленном академиком А. Аганбегяном. 11 сентября эта работа была в основном завершена и встал вопрос о том, кто будет подписывать документ, выносимый Президентом СССР на рассмотрение Верховного Совета.

Мы встретились в уже знакомом подмосковном пансионате, где все это время находилась рабочая группа академика С. Шаталина. Я познакомился с текстом и сказал, что имею серьезные возражения по нему, поэтому подписывать не буду, а приложу свои замечания. Документ подписали академики С. Шаталин и А. Аганбегян.

Дело шло к вечеру, времени оставалось мало, поскольку назавтра материалы уже должны были быть розданы депутатам Верховного Совета СССР. Вернувшись на работу, я обобщил свои замечания, продиктовал их стенографистке и уже ближе к ночи направил в аппарат Президента СССР. Этот материал как приложение был роздан депутатам Верховного Совета СССР и нигде не публиковался.

 

 

Замечания по проекту Программы перехода к рынку

В процессе доработки Программы, осуществленной по поручению Президента СССР М. С. Горбачева, удалось в определенной мере устранить имеющиеся в предыдущем варианте недостатки и снять ряд разногласий. Однако остается ряд вопросов, по которым сохраняются существенные расхождения. По этим вопросам требуются тщательный
и взвешенный анализ плюсов и минусов предлагаемых решений и выбор одного из вариантов.

1. Существуют, по крайней мере, два возможных варианта перехода к рынку: радикальный и умеренно-радикальный. Каждый из них имеет свои достоинства и недостатки, свою логику, свою последовательность и продолжительность.

В предлагаемом проекте Программы избран первый вариант. Правительство СССР настаивает на умеренно-радикальном варианте перехода к рынку. При этом оно исходит из учета кризисной ситуации в экономике и обществе в целом, из недостаточной готовности широких слоев населения к переходу на рыночные отношения, а также из невозможности быстрого финансового оздоровления экономики без ущерба для осуществления уже принятых социальных программ. В частности, вызывают сомнение возможность уменьшения дефицита бюджета в нынешнем году до уровня, предлагаемого авторами Программы, накопления товарных запасов, привлечения дополнительных доходов за счет расширения практики взимания налога с оборота с предприятий и ряд других предложений.

Поэтому правительство СССР предусматривает более сдержанный переход на рыночные отношения, сохранение государственного регулирования объемов производства, более медленное освобождение цен от государственного контроля, а также сохранение сложившихся структур управления и их постепенное обновление по мере складывания новых управленческих структур (ассоциаций предпринимателей, различного рода союзов и т.д.). Поэтому нельзя согласиться с немедленной ликвидацией всех органов управления экономикой и их заменой Межреспубликанским экономическим комитетом с довольно неясно обозначенными функциями.

Учет реальных процессов, происходящих в экономике, не позволяет расписать Программу по дням. Более правильно определить меры, которые должны быть осуществлены в IV квартале нынешнего года, в 1991 году (с возможной разбивкой по полугодиям) и, наконец, за пределами 1991 года. При этом имеется в виду, что дальнейшие шаги перехода к рынку будут осуществляться уже на основе нового Союзного договора.

В процессе дальнейшей работы совместить предлагаемые варианты перехода к рынку невозможно. Необходимо с учетом всей совокупности экономических и социально-политических факторов сделать выбор в пользу одного из них.

2. Хотя в процессе доработки был уточнен ряд формулировок, относящихся к государственному устройству Союза ССР, различия в подходах сохраняются. В Программе говорится о Союзе суверенных государств. Причем остается неясным, является ли такой союз разновидностью международного сообщества государств или выступает как суверенное государство. В отличие от этого правительственная программа рассматривает Союз ССР как обновленное, но федеративное по своему устройству государство со всеми присущими ему признаками. В нем суверенитетом обладают как республики, так и сам Союз ССР.

Из различия подходов вытекает и трактовка более конкретных вопросов. Так, представляется необходимым более четко и определенно сформулировать положения о верховенстве законов республик и Союза ССР на основе разграничения их полномочий и функций. Нельзя согласиться с рассмотрением союзной собственности как совместной собственности республик. Требуется более четко определить систему налогообложения прибыли в соответствии с принятой международной практикой и выделением федерального, республиканского и коммунального налогов. Нельзя согласиться и с ликвидацией Государственного банка СССР и заменой его резервной системой, образуемой союзом центральных банков союзных республик.

Правительственная программа исходит из того, что впредь до заключения нового Союзного договора должны сохранить свое действие Конституция СССР и принятые в соответствии с ней законы. Все остальные вопросы должны быть вынесены в самостоятельный документ и рассматриваться одновременно с подготовкой проекта нового Союзного договора.

Здесь также речь идет не о поисках компромисса, а о выборе одного из предлагаемых вариантов.

3. Правительственная программа рассматривает дальнейшие шаги перехода к рынку как логическое и последовательное развитие уже принятых законов. В соответствии с этим она предусматривает осуществление с начала 1991 года комплекса единовременных и взаимодополняемых мер. К ним относятся не только введение новых цен, но также применение новой системы налогов, изменение процентной политики, осуществление мер по социальной защите населения. Необходимость пересмотра цен обусловлена также введением новых отчислений по социальному страхованию как источника финансирования нового пенсионного закона. Если не отказываться от его осуществления, то надо либо идти на повышение цен, либо находить другой самостоятельный источник финансирования этой важной социальной программы.

В рассматриваемом проекте Программы используется иная логика и последовательность осуществления мер. Предлагается отказаться от уже объявленных новых закупочных и оптовых цен, что может существенно осложнить заключение хозяйственных договоров и поддержание устойчивых связей в 1991 году как в промышленности, так и в аграрном секторе.

Сохраняются различия между предлагаемым правительством СССР единовременным повышением розничных цен с их полной компенсацией и поддержанием стабильного уровня государственных розничных цен на протяжении 1991 года и предложением о более активном переходе на свободное ценообразование. Если не удастся осуществить жесткие меры по финансовому оздоровлению экономики, что, как говорилось, вызывает сомнение, то неуправляемый рост розничных цен будет неизбежен. Это, в свою очередь, потребует дополнительных средств по поддержанию жизненного уровня населения и даст толчок раскручиванию инфляционной спирали.

Совместить эти подходы также невозможно, и нужно сделать выбор в пользу того или иного варианта реформы ценообразования и осуществления связанного с этим комплекса мер.

Разногласия по вопросам проведения земельной реформы и переводу на рыночные отношения агропромышленного комплекса, валютно-финансовым и другим вопросам изложены в докладе Н.И. Рыжкова на сессии Верховного Совета СССР.

В своих замечаниях я остановился лишь на наиболее принципиальных вопросах. Более детальный анализ Программы перехода к рынку по конкретным вопросам требует широкого привлечения специалистов правительственных учреждений и большего времени, чем было отведено на доработку.

Л.Абалкин
11 сентября 1990 года

 

В тот же день Президент СССР М. Горбачев направил проект Программы в Верховный Совет СССР. На следующий день этот материал поступил на рассмотрение Верховного Совета СССР.

К этому времени позиция правительства определилась. Мы были готовы к тому, что если будет принята предложенная программа, то правительство немедленно подаст в отставку. Об этом было известно и Президенту СССР. Было решено подготовить и соответствующее заявление.

Оно не было обнародовано, поскольку развитие событий приняло иной оборот. Но мы должны были быть готовы и иметь соответствующее обоснование. В моем архиве сохранился один из первых вариантов подготовленного заявления, составленный 13 сентября. Подчеркну еще раз, что это не официальный документ, а лишь черновой набросок, но достаточно точно отражающий наше понимание вопросов. Вот текст этого заявления.

 

Проект

Заявление правительства СССР

В сложной общественно-политической ситуации, сложившейся накануне принятия ответственных решений по радикальному изменению экономической структуры советского общества, правительство Союза ССР считает необходимым сделать следующее заявление.

В соответствии с поручением Верховного Совета СССР оно внесло на его рассмотрение Программу формирования структуры и механизма регулируемой рыночной экономики и соответствующие проекты законодательных актов. Эта Программа разработана на основе решений второго Съезда народных депутатов, поддержавшего намеченные Советом Министров СССР меры и поименным голосованием отвергшего предложение об его отставке.

За прошедшее время происходило усиление кризисных процессов, нарастание политической нестабильности. Все более активно стали проявляться деструктивные процессы и силы. Начал складываться паралич власти, было потеряно уважение к закону и правопорядку. Усиливаются групповой эгоизм и региональный сепаратизм. Стремительно нарастают темпы развития теневой экономики. Изменения общественно-политической ситуации в стране требуют энергичных и согласованных действий, вносят коррективы в первоначально разработанную концепцию.

Правительство СССР считает, что предложенная им Программа учитывает сложившиеся реальности, в том числе степень подготовленности населения к переходу на рыночные отношения. Эта Программа готовилась на основе широкого подключения к ее разработке ученых, специалистов, практических работников народного хозяйства.

Правительство СССР заявляет, что в случае принятия предложенной им Программы, получения необходимых для ее реализации полномочий и достижения общественного согласия в стране оно готово взять на себя ответственность за выход из кризиса.

Однако параллельно с правительственной Программой была разработана и представлена на рассмотрение Верховного Совета СССР альтернативная программа, разработанная под руководством академика С. С. Шаталина. В ее основу положена ранее предложенная концепция "500 дней". До ознакомления народных депутатов с содержанием обеих программ и их обсуждения Президент СССР определил свой выбор, высказавшись за программу академика Шаталина.

Верховный Совет РСФСР, не дождавшись обсуждения вопроса народными депутатами Союза ССР и не ознакомившись с Программой, подготовленной Союзным правительством, также проголосовал за программу академика Шаталина.

Все это создает критическую ситуацию в стране, может резко усилить дестабилизацию общества, вызвать самые негативные и трудно предсказуемые последствия.

Правительство прямо и честно заявляет, что в силу принципиальных разногласий оно не может взять на себя реализацию программы, разработанной академиком Шаталиным. Позиция правительства отличается тем, что она исходит из сохранения целостности Союза ССР как обновляющегося, но единого федеративного государства, и предусматривает взвешенное поэтапное движение к рынку по мере созревания необходимых для этого условий, комплексное осуществление мер по реформе ценообразования, налоговой системы, процентной политики с опережающим введением мер по социальной защите населения.

 

 

Возникал вопрос - чем завершить это заявление? Мы рассматривали два варианта и оставляли тогда вопрос открытым. В первом варианте говорилось:

Не желая стимулировать обострение ситуации и вызывать раскол общества, правительство СССР не намерено упорствовать и добиваться принятия его программы. В связи с этим мы, члены Президиума Совета Министров СССР, обращаемся к Президенту страны М.С.Горбачеву с просьбой принять нашу отставку.

Второй вариант выглядел следующим образом:

 

Мы убеждены, что отказ от продуманной и реалистической программы действий, предложенной правительством, неизбежно приведет страну к хаосу и обернется трагедией для миллионов людей. В связи с этим мы, члены Президиума Совета Министров СССР, обращаемся к Президенту страны и Верховному Совету СССР с просьбой о срочном созыве внеочередного Съезда народных депутатов СССР. Именно Съезд принял на себя всю полноту власти в стране, именно он выражает волю народа и может быть главным арбитром при возникновении разногласий. Именно он вправе принять любые изменения в действующей Конституции СССР, отменить или изменить законы, внести поправки в состав и структуру высших органов власти.

 

Вопрос стоял, таким образом, о судьбе правительства. Надо было посоветоваться с министрами, председателями Государственных комитетов, собрать, как принято говорить, "большой Совмин".

Такая встреча состоялась 15 сентября 1990 года. Все члены правительства, выступившие на этом заседании, согласились с принципиальной оценкой ситуации и действиями руководства правительства. Выступая с заключительным словом на этом заседании, Н. Рыжков подчеркнул, что правительственная программа не идеальна, но при всех ее недостатках является реалистической, основанной на выборе радикально-умеренного варианта движения к рынку.

Он сказал, что, как глава правительства, будет защищать свои позиции. При этом он не исключал принятия заявления от имени правительства примерно в том варианте, который я привел выше. Вместе с тем он еще и еще раз настойчиво подчеркнул ответственность правительства как исполнительной власти за состояние дел в народном хозяйстве и потребовал ускорить разработку практических мер по стабилизации экономической ситуации, по доработке плана и бюджета, исходя из действующих законов Союза ССР и мер, намеченных в правительственной программе.

И тогда, и в последующем возникал вопрос о том, не стоило ли согласиться на вариант, разработанный группой С. Шаталина и принятый Верховным Советом РСФСР? Ведь мы были убеждены, что он не реален, что очень скоро жизнь докажет нашу правоту и все убедятся, насколько мудрым и дальновидным оказались правительство, разработчики правительственной программы.

В принципе такое развитие событий можно было предусмотреть. Я и сейчас убежден, что жизнь очень быстро доказала бы нашу правоту и расставила бы все по своим местам. Но мы понимали, что платить придется именно народу, многострадальному советскому народу. И цена, которую пришлось бы заплатить, и та огромная ответственность, которая лежала на правительстве, не позволяли нам пойти на такой шаг.

Его мог принять либо Верховный Совет СССР, как высший законодательный орган страны, либо Президент СССР, как глава государства.

Обсуждение предложенного проекта на Верховном Совете СССР состоялось 17 сентября. Обстановка была непростая. С одной стороны, был внесен проект, хотя и воспроизводивший основные положения группы С. Шаталина, но поддержанный и внесенный самим Президентом СССР. Это, естественно, вызывало совсем другое отношение, чем разработка группы ученых. С другой стороны, правительство не снимало своих предложений, настаивало на их рассмотрении. Имелись на руках у депутатов и мои замечания, приложенные к первому проекту.

Верховный Совет СССР не принял ни одного из вариантов. Он поручил осуществить их доработку с учетом обоих документов. Это был вопрос принципиальный, вызвавший долгие споры. Многие предлагали вообще не упоминать о существовании правительственной программы, не учитывать ее при доработке.

Но наличие такой программы было реальностью. И чем больше проходило времени, чем в большей степени депутаты вникали в суть представленных документов, тем очевиднее становилось, что за эмоциями, массированным давлением стоят действительно различные подходы к осуществлению экономической реформы.

В принятом постановлении Верховный Совет признал необходимым на базе проекта программы, представленной Президентом СССР, проекта программы, представленной Советом Министров СССР, проекта программы, разработанной по поручению Президента СССР и Председателя Верховного Совета РСФСР, а также предложений, внесенных в ходе их обсуждения, подготовить единую программу стабилизации народного хозяйства и перехода к рыночной экономике. Организовать эту работу было рекомендовано Президенту СССР, с тем чтобы внести уточненный проект единой программы стабилизации экономики и перехода к рынку до 15 октября 1990 года.

Сложившаяся ситуация была во многом тупиковой. Нужно было найти нетрадиционное решение. Простое "перетягивание каната" между двумя программами не могло дать ожидаемых результатов, привести к согласию и консолидации общественных сил.

На встрече у Президента 1 октября 1990 г. я внес предложение разработать новый документ, объемом не более 50-70 страниц. Для сравнения скажу, что объем правительственной программы составлял 170 страниц, программы, подготовленной А. Аганбегяном, - 190 страниц, а проект группы С. Шаталина в полном комплекте составлял около 500 страниц.

Ясно, что такие документы не могут стать достоянием широких слоев общества, а рассчитаны, скорее, на профессионалов. К тому же они неизбежно перегружены деталями, которые все равно придется уточнять, корректировать с учетом реальных экономических процессов.

Я предложил изложить в документе, снимающем противостояние двух программ, основные принципы, направления и этапы перехода к рыночной экономике. При этом не надо было вдаваться в частности, в детали. Нужно было определить линию, стратегию. Меня поддержал на совещании Н. Рыжков.

В ходе обсуждения высказывались различные мнения как "за", так и "против" предложенного проекта. Однако в конце обсуждения выкристаллизовалось единое мнение в поддержку такого варианта. В заключительном слове М. Горбачев высказался за лаконичный документ, но деловой, а не философский. Он сказал, что желательно иметь документ размером не более 70-80 страниц, а лучше - 50 страниц. Он предложил сочетать в этом документе изложение программы действий и ответ на те озабоченности, которые высказывались в обществе. Принципиально важным было его соображение о том, что сегодня речь идет о вхождении в рынок, о создании необходимой для него инфраструктуры, а сам рынок в полной мере сложится еще не скоро.

Высказался он и по поводу разгосударствления собственности, за переход к смешанной экономике. При этом нужно было четко раскрыть механизм приватизации собственности, чтобы не допустить "отмывания" награбленного, предоставить приоритет трудовым коллективам. Нужно было также четко "выписать" отношения между Союзом и республиками, особенно в вопросе о разграничении полномочий между ними в рамках единого союзного рынка с присущими ему атрибутами.

Необходимо было также изложить новую социальную политику государства в условиях рынка, успокоить общественное мнение, четко сформулировав меры по социальной защите населения.

Решение принято

Началась работа над новым, коротким документом. Первый его вариант было поручено сделать мне с моими коллегами. Срок был сжат до предела. Прошло всего несколько дней, и в воскресенье, 7 октября, мне позвонили от Михаила Сергеевича и сказали, что он приглашает к себе на беседу.

Мы встретились в узком кругу, в так называемой "ореховой комнате". Она расположена рядом с помещением, где обычно заседало Политбюро, а иногда - Президентский совет. Здесь обычно ведутся доверительные разговоры, готовятся принципиальные решения.

На встрече кроме меня присутствовали академик А. Аганбегян, академик С. Ситарян, министр финансов В. Павлов и Г. Явлинский. Мы обменялись мнениями о содержании короткого варианта, и было решено передать его для последующей работы и подготовки доклада на Верховном Совете СССР академику А. Аганбегяну.

Именно он осуществлял доработку документа, доводил его конечную редакцию вплоть до публикации. Во многом он восстановил в этом документе наработки, содержавшиеся в программе С. Шаталина.

Подводя итоги обмена мнениями, М. Горбачев еще раз подчеркнул необходимость четко прописать взаимоотношения Союза и республик, сделать упор на стабилизационных мерах, которые надо изложить более четко, конкретно, восстановив логику и этапы перехода к рыночной экономике, но без упоминания конкретных сроков, количества дней.

Он предложил специально остановиться на вопросе о развитии базовых отраслей в условиях рынка, выделить не только агропромышленный комплекс, но также энергетику, топливную промышленность и другие сферы. Он высказался в пользу экономических подходов с некоторыми элементами административных методов управления, объясняя это сложившейся в экономике ситуацией, необходимостью продуманного реформирования управленческих структур.

Мы договорились о дополнительных встречах, с тем чтобы найти согласованные решения по ряду вопросов.

Важность этой встречи была обусловлена еще и тем, что буквально на следующий день открывался Пленум ЦК КПСС, на рассмотрение которого был вынесен вопрос о положении в стране и задачах партии в связи с переводом экономики на рыночные отношения. Учитывая влияние, массовый характер и роль партии, недооценивать предстоявший Пленум было, разумеется, нельзя. И, естественно, М. Горбачев хотел иметь четкую позицию по названным вопросам, возможность опереться на согласованную концепцию.

В принятом постановлении ЦК КПСС поддержал решение Верховного Совета СССР о мерах по стабилизации экономической и социально-политической жизни страны, о наделении Президента дополнительными полномочиями. Было подчеркнуто, что ЦК КПСС видит основной смысл перехода к рынку в том, чтобы в рамках социалистического выбора прежде всего улучшить жизнь людей, обеспечить полное раскрепощение их инициативы и деловой активности, создать ясные и надежные стимулы и мотивации высокоэффективного труда. Пленум высказался за разнообразие форм собственности, многоукладную экономику, формирование рыночной инфраструктуры.

Через несколько дней, а именно 13 октября, проект сокращенного документа обсуждался на Совете Федерации. Это было подробное, детальное обсуждение предложенного варианта. Здесь, кстати, и родилось окончательное название документа "Основные направления стабилизации народного хозяйства и перехода к рыночной экономике".

По содержанию переходных мер не было больших разногласий. Единственная проблема, которая называлась многими участниками обсуждения, - это вопрос об опасности бюджетного дефицита в республиках, о недостаточности средств для компенсации возможных потерь населения.

Более принципиальным был вопрос о политических условиях для реализации любой из программ. Это был один из центральных вопросов. Ведь всем становилось очевидно, что успех реформ, успех перехода к рыночной экономике в решающей степени зависит от наличия сильной, авторитетной исполнительной власти. Да и мировой опыт подобных реформ однозначно говорил о том, что успех может быть достигнут только при таком условии. Было еще раз подчеркнуто, что речь идет о сильной и авторитетной власти, точнее о силе власти, основанной на ее авторитете, общественной поддержке, согласии. Словом, дело не в насильственных мерах или давлении на общество, а в силе, основанной на общественном согласии.

Эти соображения четко прозвучали в выступлении Н. Рыжкова. Он сказал, что стране нужен либо Президент, обладающий достаточной полнотой власти, либо у него останутся только представительные, номинальные функции, а это в современных условиях недопустимо. Если же, продолжал Николай Иванович, исполнительная власть находится в руках у Президента, то он должен брать ее в полном объеме и доводить до конца. Но в этом случае не нужен Совет Министров. Вопрос надо решать по принципу "или - или": или полномочное правительство, осуществляющее руководство по всей вертикали исполнительной власти, либо президентское правление. Он высказался также за то, чтобы до тех пор, пока не будут созданы новые структуры управления, действовали старые, с полным объемом необходимых полномочий. В заключение он вновь высказался за президентскую власть, а не за символ власти.

Николай Иванович впервые четко и публично обозначил свою позицию по данному вопросу. Ранее с подобными предложениями, а именно о президентской форме исполнительной власти, выступали К). Маслюков и я. Как строить такую власть, как осуществлять ее на практике - это другой вопрос, и о нем я скажу чуть позже.

В заключительном слове М. Горбачев сказал, что вопрос о президентской власти возникал и раньше, что он не отвергает такой постановки вопроса, но не согласен с Николаем Ивановичем по срокам. Он считал тогда, что изменения в структуре власти должны осуществляться позднее и только в связи с подписанием нового Союзного договора.

Через несколько дней, 19 октября, "Основные направления" были вынесены на рассмотрение Верховного Совета СССР. У меня создалось впечатление, что депутатский корпус, отражая общественное мнение, уже устал от бессмысленной конфронтации и "войны программ". Он с удовлетворением принял согласованное решение, открывающее путь к практическим действиям. Это отразилось и на результатах голосования по проекту. За общее одобрение документа как основы проголосовало 356 депутатов, против всего 12 человек, 26 - воздержались.

В принятом постановлении Верховный Совет СССР одобрил "Основные направления стабилизации народного хозяйства и перехода к рыночной экономике" как руководство для неотложных действий всех государственных органов и хозяйственных организаций страны. Президенту СССР и Совету Министров СССР при участии органов государственного управления союзных и автономных республик, автономных областей и автономных округов было поручено обеспечить практическое осуществление намеченной программы, учитывая при ее выполнении замечания и предложения, высказанные народными депутатами СССР.

В целях широкого ознакомления населения с намеченной программой было рекомендовано опубликовать "Основные направления стабилизации народного хозяйства и перехода к рыночной экономике" в центральной и республиканской печати.

Учитывая ситуацию в стране. Верховный Совет СССР обратился к Советам всех уровней, трудовым коллективам, политическим партиям, массовым общественным движениям и объединениям, ко всем слоям общества с призывом проявить понимание и поддержку, гражданское и национальное согласие, объединить усилия для настойчивого осуществления мер по стабилизации народного хозяйства, по переходу к рыночной экономике.

С принятием этого постановления начался качественно новый этап перехода к рыночной экономике. Война программ закончилась. Решение было принято и можно было начинать работать, опираясь на достигнутое согласие. Но это согласие требовалось строго и неукоснительно соблюдать всем.

Появилась возможность ускорить работу над подготовкой законодательных актов по вопросам перехода к рыночной экономике, продолжить работу над уточнением плана и бюджета 1991 года. Конечно, здесь требовалась тщательная проработка всех этих вопросов с республиками. Без этого двигаться вперед было уже невозможно.

Одной из центральных забот правительства стала подготовка проекта экономического соглашения с союзными республиками. Времени оставалось все меньше. Оно, подобно шагреневой коже, все более сжималось, требуя самых энергичных действий.

Как оценить принятый в результате длительной борьбы и острейших дискуссий документ? Здесь, как и в других случаях, вряд ли допустимы упрощенные, однолинейные оценки. Воспроизведу некоторые из своих оценок, сделанных по горячим следам событий в октябре 1990 года. Они опубликованы в еженедельном приложении к газете "Известия" "Союз" (№43).

- Верховный Совет СССР принял вариант программы перехода к рынку, официально предложенный Президентом. Основные мотивы принятия именно такого документа известны. Как вы считаете, это более прогрессивный документ по сравнению с моделью Шаталина - Явлинского? Или это вынужденный компромисс, продиктованный как объективными, так и субъективными обстоятельствами?

- Более прогрессивным и реалистичным документом я считал и считаю программу, предлагавшуюся правительством. Что касается нынешней программы, то это компромисс, продиктованный прежде всего необходимостью поиска общего согласия и объединения всех сил, кому дорога судьба страны. Вместе с тем сегодняшний документ обладает достоинством, которого не было ни в одном из предложенных вариантов. Это гибкость, оставляющая большую свободу для маневрирования Президенту, исполнительным органам власти, а также республикам в разработке и реализации на базе согласованных принципов своих самостоятельных программ.

- Когда надо ожидать ощутимых результатов от принятой программы?

- Результаты зависят от того, как будет осуществляться документ практически. Сегодня параметры принятых решений должны быть переведены на язык указов Президента, постановлений правительства и других решений. Однако центральное место здесь будет принадлежать плану и бюджету на 1991 г., которые буквально в ближайшие дни должны быть представлены на рассмотрение Верховного Совета СССР. Правительство интенсивно ведет работу над завершением этих документов. Я надеюсь, что мы сможем предложить решение достаточно жесткое, взвешенное, а дальше все зависит от того, не будет ли нарушена логика этих документов, будет ли обеспечено их строгое и неукоснительное соблюдение и исполнение во всех сферах экономики, социальной области, во всех республиках и регионах страны. Подчеркиваю достаточно определенно и однозначно, что в случае принятия и реализации предложенных правительством плана и бюджета на 1991 год можно ожидать стабилизации экономического положения и потребительского рынка к концу 1991 года.

- Если ожидаемых результатов (имеются в виду, конечно, положительные) не будет, какими вы видите дальнейшие действия авторов программы?

- Самое трудное в этом вопросе то, кто является автором. Ни правительство, ни разработчики программы "500 дней" не признают за собой авторства и тем самым ответственности за осуществление намеченного...

Хочу еще и еще раз подчеркнуть, что успех зависит от
достижения общественного согласия, отказа от деструктивных действий. Тот, кто сегодня пытается ставить палки в колеса при реализации выбранного курса, тот ставит свои личные амбиции выше интересов народа. Он готов принести в жертву эти интересы ради личного успеха. Подобные действия аморальны и преступны.

Меня все время мучает мысль о том, почему дорога к храму в нашей стране неизбежно пролегает через погосты.

Л.И.Абалкин, "Неиспользованный шанс. Полтора года в Правительстве", Москва, Издательство политической литературы, 1991, с.195-24
 
Обсуждение

См. также: Программа "500 дней"
 
[Начальная страница] [Карта сервера] [Новости] [Форумы] [Книга гостей] [Публикации] [Программа "500 дней"]

info@yabloko.ru