Есть немало примеров, когда в публикациях, направленных
против СРП, анализ действующих СРП ведется некомплексно,
непрофессионально. Скажем, некоторые аналитики всерьез
заявляли о заниженной ставке роялти, как примере заведомо
невыгодных условий заключенных СРП: по «Сахалину-1»
ставка роялти составляет 8%, а по «Сахалину-2» - 6%.
«В Америке эта цифра в два раза больше. Незачем было
идти на такие жертвы», - утверждал Григорий Выгон
из Института финансовых исследований. Другие критики
СРП идут еще дальше, включая в свою аргументацию элементы
подстрекательства: «Ни в одной стране мира нет такого
низкого процента этого отчисления – 6%. В Западной
Европе самый низкий процент, с которого начинают торговаться
и заключать соглашения, подобные российским, начинается
с цифры 12. Похоже, к нам относятся, как к банановой
республике».
Мало того, что по одному показателю просто невозможно
судить о налоговой нагрузке: инвестор платит и за
прошлые геолого-разведочные работы, и прибыльную долю
государства, и солидные бонусы на разных стадиях проектов…
Большинство стран, которые используют «соглашения,
подобные российским» вообще отменили роялти, но это
вовсе не означает, что там действует щадящая налоговая
нагрузка. Налоговая нагрузка складывается из разных
платежей – и если одни – небольшие, то за счет других
в сумме «на круг» получается куда больше, чем если
действовать по принципу «то густо, то пусто». Курочка
по зернышку клюет.
Следует иметь в виду, что при введении налога на
добычу полезных ископаемых (НДПИ) в 2002 г. Минфин
в своих расчетах исходил из средней ставки роялти
в стране в размере 8%. Почему же если столько в среднем
платят российские нефтяники, работающие, как правило,
на суше, в регионах с развитой инфраструктурой, то
такая же ставка для проекта на морском шельфе, в сейсмически
неблагоприятном районе с тяжелой ледовой обстановкой,
где работать неизмеримо сложнее, кому-то представляется
низкой?
Если обратиться к мировому опыту взимания роялти,
то он весьма разнообразен: одни страны используют
роялти, другие вообще обходятся без этого платежа;
используется фиксированная ставка роялти или шкала
роялти; критерии для определения ставки роялти также
различаются, т.е. роялти варьируются в зависимости
от того, находятся ли месторождения на суше или на
шельфе, от уровня добычи, от учетной прибыли; в Египте
в начале 80-х гг. роялти для инвестора не было, но
зато его выплачивала национальная компания; наконец,
существуют еще и так называемые «каникулы роялти»,
т.е. роялти как бы и есть, но на старте проекта не
выплачивается. А уж аналог уплаты роялти в рублях
на тонну (именно в такой форме введен НДПИ до 2005
г.) можно найти разве что, например, в Колумбии -
так называемый "военный налог 1990 гг."
(1 долл. на баррель в первые 6 лет добычи, по сути,
это были «неполные каникулы» роялти).
Раз уж зашла речь об опыте США, то ставки роялти
на которые ссылается известный эксперт – номинальные,
а это так далеко от фактических… В США для увеличения
производства нефти, поддержания разработки нерентабельных
или низко рентабельных при обычной практике месторождений
(глубоководных, с истощенными запасами и т.д.) активно
используется снижение размера роялти. В докладе о
национальной энергетической политике, подготовленном
в 2001 г. комиссией по руководством вице-президента
США Д. Чейни, говорится, что Закон о снижении роялти
при разработке глубоководных месторождений 1995 г.,
обеспечивающий (при выполнении ряда условий) снижение
роялти при заключении новых арендных соглашений, внес
существенный вклад в значительное увеличение глубоководного
лизинга в центральной и западной зоне Мексиканского
залива в течение последних пяти лет.
Этот закон и последующие поправки к нему помимо освоения
новых участков имеют также целью увеличить производство
на уже разрабатываемых глубоководных месторождениях
и возобновить его на участках, где оно прекращено
ввиду нерентабельности. Он охватывает лизинговые соглашения
во внешней континентальной шельфовой зоне с глубиной
залегания месторождений в 200 м и более в Центральной,
Западной и части Восточной зоны Мексиканского залива.
При выполнении определенных условий снижение роялти
может достигать 50% или взимание роялти в течение
определенного периода может быть полностью отменено.
Решение о снижении роялти принимает министр внутренних
дел на основании информации, подготовленной службой
по управлению минеральными ресурсами. Для борьбы с
коррупцией оказывается вполне достаточно наличие антикоррупционного
законодательства, спецслужб и развитой системы предварительной
экспертизы!
Более того, для нерентабельных месторождений снижение
роялти может составить (например, в случае если величина
роялти превышала 75% чистого годового дохода, а уровень
цен на нефть на нью-йоркской бирже за последние 12
месяцев на 25% превысил соответствующий уровень в
течение 12 месяцев, взятых в качестве базы для сравнения)
50% при условии сохранения месячной добычи на уровне,
достигнутом в базовый период. При превышении инвестором
базового уровня производства с объема дополнительной
продукции роялти взимается в полуторном размере до
достижении уровня добычи в два раза превышающего базовый.
Для объемов прироста добычи сверх двойного базового
уровня применяется прежняя ставка роялти. Для новых
проектов (или проектов, являющихся дополнением к проектам,
одобренным после 28 ноября 1995 г.), которые предполагают
значительный рост общего объема добычи на месторождениях,
не эксплуатировавшихся в рамках лизинговых соглашений,
заключенных до 28 ноября 1995 г. или после 28 ноября
2000 г., взимание роялти может быть полностью отменено
до достижения установленного государственными органами
уровня общего объема добычи.
Напомним, что компании-инвесторы сахалинских СРП
в виде роялти платят государству с каждой добытой
тонны нефти 6% («Сахалин-2») и 8% («Сахалин-1»). А
сверх того еще и – после возмещения затрат - долю
государства в прибыльной продукции, да еще 32-35%
- налог на прибыль со своей доли прибыльной продукции,
как договорились при заключении СРП. (Другие российские
нефтяные компании платят с прибыли 24%). А кроме того,
еще ренталс - за аренду территории соглашения, бонусы
- при подписании и начале добычи, отчисления в фонд
развития Сахалина… Да если бы все наши компании столько
платили в бюджет, многие социально-экономические проблемы
в России были бы давно решены.
Для России с ее огромным разнообразием месторождений
и федеративным устройством государства введение с
1 января 2002 г. единого для всех недропользователей
налога на добычу полезных ископаемых (НДПИ) чревато
острыми конфликтами и тяжелыми социально-экономическими
последствиями. Сугубо корпоративная тактика ликвидации
нерентабельных филиалов плохо сочетается с государственной
задачей развития российских регионов. Многие производства
НГК являются градообразующими. Запретительно-высокие
налоги в районах падающей добычи неизбежно ведут к
потере для разработки трудноизвлекаемых и малодебитных
запасов и увольнению персонала. Пополнение числа безработных,
в свою очередь, усиливает экономическую нагрузку на
государство по линии соцобеспечения (пособия по безработице,
расходы на переквалификацию и т. п.), с одной стороны,
и создает серьезные социальные проблемы в этих районах,
с другой. Кроме того, отсутствие работы усиливает
поток вынужденных переселенцев из северных и восточных
районов страны на Большую землю, а это - дополнительные
затраты, ложащиеся на бюджеты разных уровней (примерно
25 тыс. долл. в расчете на одного переселенца).
Только для некоторых крупных компаний с относительно
легко извлекаемыми запасами введение НДПИ стало серьезным
налоговым послаблением. Для мелких, независимых, для
компаний, работающих с трудноизвлекаемыми запасами
или просто на удаленных месторождениях с неразвитой
инфраструктурой, НДПИ стал тяжкой обузой. Во время
обсуждения этого налога, кстати, многие предлагали
использовать коэффициенты, учитывающие горно-геологические,
географические и инфраструктурные особенности разработки
конкретных месторождений, но стремление к единообразию
взяло верх – благодаря усилиям тех компаний, которым
это конкретное единообразие было выгодно.
Весной 2002 года осталась незамеченной для средств
массовой информации знаменательная дата - 230 лет
со дня рождения Давида Рикардо – отца теории ренты,
автора книги «Принципы политической экономии и налогообложения»
(1817). Так вот рента у Рикардо – это дифференциальная
рента, т.е. доход, превышающий среднюю прибыль вследствие
относительно лучших условий приложения капитала. И
вот спустя два с лишним века именно в России рента
в понимании Риккардо была уничтожена. Еще в 2002 году
министр Минэнерго И.Юсуфов неоднократно заявлял, что
необходимо незамедлительно внести изменения и дополнения
в главу 26 Налогового кодекса в части дифференциации
ставки НДПИ в зависимости от горно-геологических и
экономико-географических условий разработки месторождений
нефти и газа. В 2003 году о том же самом заговорил
и министр МЭРТ Герман Греф. Очевидно, проблема перезрела.
А как должен себя чувствовать потенциальный инвестор?
В условиях неопределенности с будущими налогами ни
о какой нормальной предпринимательской деятельности
не может быть и речи.
В 2003 году Правительство после долгих колебаний,
дискуссий и согласований объявило о продолжении налоговой
реформы. При этом резерв для пополнения бюджета, для
снижения налогов, для стимулирования экономического
роста правительственные чиновники увидели в увеличении
налоговой нагрузки на нефтяную отрасль, понимая, что
далеко не полностью используются преимущества благоприятной
мировой конъюнктуры. Да и миссия МВФ в конце января
выдала им аналогичную рекомендацию. Представители
нефтяных компаний немедленно возразили: если дополнительные
конъюнктурные доходы изъять у нефтяников сейчас, завтра,
когда цены упадут, компании останутся без необходимых
инвестиционных ресурсов, и «дойная корова» бюджета
сама останется на голодном пайке. При этом пострадают
развитие ресурсной базы, инфраструктуры, и о мечтах
относительно российской нефтяной экспансии на мировом
рынке можно будет забыть. В свою очередь, обрабатывающие
отрасли, о которых заботится правительство, от дополнительного
налогового «угнетения» нефтянки вряд ли вздохнут свободнее.
До сих пор и правительство представители ведущих
нефтяных компаний предпочитают говорить о налоговом
бремени, но куда меньше - о стабильности. Одни компании
привыкли к патернализму государства и рассчитывают
«договариваться» и впредь, другие - ему не верят и
опасаются, что при фиксации взаимных прав и обязательств,
государство навяжет неподъемные условия «на всю оставшуюся
жизнь». В результате обсуждение специальной части
Налогового кодекса напоминает басню про Тришкин кафтан.
Изменить эту опасную ситуацию можно только изменив
правила игры, а изменить правила игры может только
государство. Самый естественный путь - возвращение
к роялти. При этом все семейство традиционных рентных
платежей - бонус, ренталз и роялти – следует вернуть
«на место», т.е. в закон «О недрах». Это отвечало
бы и элементарной логике – неналоговые платежи (а
именно так платежи за право пользования государственным
имуществом определяются Бюджетным кодексом) неуютно
чувствуют себя в Налоговом кодексе, и вместе с тем
позволило бы упростить процедуру формирования вменяемой
системы рентных платежей. |
