НА МОЛЬБЕРТЕ

Юрий АРПИШКИН

Взаимоотношения искусства и бизнеса в России окрашены в трагикомические тона. До сих пор художники стремятся демонстрировать "деловую активность" и уверены в своих исключительных предпринимательских способностях, а бизнесмены, в свою очередь, стараются не упустить возможности проявить себя в области художеств в том или ином качестве. Еще не скоро забудутся драматические экзерсисы Константина Борового и Ирины Хакамады на телевизионных подмостках. Они были столь же красочны, как и предпринимательские поползновения драматических артистов, открывающих в Москве рестораны. Каждый стремится по мере сил заниматься не своим делом, и тем счастлив. На этом пути неизбежны разочарования, и здесь кроется драма. Одним из самых ярких представителей описанной традиции был Савва Мамонтов. Крупный фабрикант и финансист, он учился пению в Милане, осваивал драматическую сцену в Москве, брал уроки скульптуры у великого Антокольского, основал знаменитый абрамцевский художественный кружок, многие годы опекал Шаляпина. "Всем, что делал Савва Иванович, тайно руководило искусство", - писал Станиславский. Основатель МХТ полагал, что влияние искусства распространялось даже на такие проекты Мамонтова, как строительство железных дорог от Ярославля до Архангельска, от Москвы до незамерзающих побережий Кольского полуострова и пути до Донецкого каменноугольного бассейна. "В то время, когда он начинал эти важные культурные дела, над ним смеялись и называли его аферистом и авантюристом", - свидетельствовал современник. Ничего подобного не говорили, когда в своем имении Мамонтов строил церковь по образцу Спаса-на-Нередице. Это считалось более естественным.

Типаж Мамонтова привлекал художников неоднократно. Как экзотический и вместе с тем характерный персонаж эпохи, он вдохновлял Поленова, Репина, Серова, Коровина. Каждый из них оставил какие-то набростки и зарисовки. Михаил Врубель создал, кажется, единственный законченный портрет мецената. Предыстория портрета такова: благодаря хлопотам Мамонтова художник получил заказ на создание двух панно для украшения павильона Всероссийской художественно-промышленной выставки в Нижнем Новгороде в 1896 году. Жюри Академии художеств панно не понравились, но Мамонтов добился их специальной демонстрации. Портрет - по-видимому, благодарность за заботы.

Инфернальный облик героя не только продолжение живописной манеры Врубеля. В этом заключен и символ жизни Мамонтова. При всех несомненных успехах меценат, по воспоминаниям людей, его знавших, находился в постоянном раздражении и явном несогласии с самим собой. Придуманный мир абрамцевской усадьбы с избушкой на курьих ножках, языческими идолами и изваяниями героев русских сказок - своего рода карикатура на душевный мир хозяина усадьбы. Можно ли петь в опере и строить железную дорогу одновременно? Этот вопрос его всерьез беспокоил. Надо ли говорить, что он не нашел ответа. Но врубелевский портрет воспринимается сегодня и как некое предвестие. Филантропическая деятельность в Отечестве не оставалась безнаказанной никогда - на рубеже веков Мамонтов попал под суд по обвинению в финансовых преступлениях. Закона о меценатстве тогда тоже не было. Суд оправдал нашего культуртрегера, но свершившийся психологический надлом оказался необратимым.