МНЕНИЕ

Стоит ли изобретать колесо?

Эксперимент российских последователей Милтона Фридмена - апологета монетаристской экономики - на родных просторах потерпел неудачу. Вполне логичным тогда становится вопрос об актуальности для России воззрений антиподов монетаризма - Джона Мейнарда Кейнса и его последователей. О сильных и слабых сторонах учения кейнсианцев рассказывает преподаватель истории, председатель новокузнецкого городского объединения ЯБЛОКО.

На взглядах сторонников данного экономического учения основывались и "Новый курс" Ф.Д. Рузвельта, и "Новые рубежи" Дж.Ф. Кеннеди, и, наконец, "План возрождения Америки" нынешнего президента США. Я уже не говорю о шведском, британском, германском, датском, австралийском и других путях развития, вполне достойных внимания.
Экономическая программа кейнсианцев включает в себя всемерное увеличение расходов государственного бюджета, расширение общественных работ, увеличение количества денег в обращении, регулирование занятости, иначе говоря, принципы социально ориентированной рыночной экономики. Естественно, все это подразумевает не последнюю роль государственных институтов, но уж, конечно, не в таком виде, как это было при "руководящей и направляющей силе". В числе тех, кто воспринял идеи Кейнса, был Джон Кеннет Гэлбрейт, автор теории "нового индустриального общества", который имеет авторитет не только кабинетного ученого, но и практика, работавшего в администрациях Рузвельта и Кеннеди. Так вот, он заметил, что "Кейнс лишь узаконил то, что уже делали на практике правительства всех промышленно развитых стран".
Подобно своему духовному отцу, в собственных трудах Гэлбрейт "узаконил" многое, чего добились в 60-70-е годы правительства развитых стран. Он пришел к выводу, что планирование, правительственный контроль, государственная поддержка экономики "в поразительной степени уже стали фактами...".
В книге "Американский капитализм: концепция уравновешивающей силы" Гэлбрейт ставит под сомнение точку зрения о вечно сохраняющейся свободной конкуренции. Признав неизбежность роста монополий и угасание свободного соперничества предпринимателей, он указал на неэффективность антитрестовых законов как ограничителя власти монополий. Противостоящей силой должен стать малый и средний бизнес, поддерживаемый государством. Результат мы уже знаем: в развитых странах давно достигнут паритет между крупными корпорациями и небольшими фирмами, составляющими хозяйственный комплекс fifty-fifty. Стоит ли еще добавлять, что малый бизнес с режимом благоприятствования со стороны государства - это еще и новые рабочие места с зарплатой, новые налоговые поступления, наконец, выход значительной части теневой экономики на свет божий?
Для здорового функционирования и дальнейшего существования развитой экономической системы важное значение имеет стабилизация цен и заработной платы. Самой системе, отмечал Гэлбрейт, внутренне не присуща такая способность. Поэтому она полагается в этой области на государство, которое стремится обеспечить достаточно высокий уровень покупательной способности для реализации всей продукции, производимой на данный момент существующей рабочей силой. И если эта деятельность приводит в свою очередь к достижению высокого уровня занятости, правительство стремится не допустить повышения цен в результате роста заработной платы, равно как и чрезмерного повышения последней под давлением роста цен. Резюме Гэлбрейта должно вселить надежду в чаяния тех, кто верит в будущее России: "Возможно, вследствие этих мероприятий, а может быть лишь для того, чтобы испытать человеческую способность к неоправданному оптимизму, производство товаров в современную эпоху достигло столь высокого уровня и действует с надежностью хорошо отлаженного механизма".
Что касается проблем занятости, то в индустриальной системе понятие безработицы все больше утрачивает прежний смысл и носит, как правило, кратковременный характер. Такая безработица существует бок о бок с острой нехваткой специалистов. Нет ничего удивительного, что материальные возможности индустриального общества позволяют создать эффективную систему поддержки своих граждан в экстремальных ситуациях. "Современный индустриальный рабочий, потерявший или оставивший работу, может вполне рассчитывать на получение другой. В перерыве он получит пособие по безработице; он имеет, вероятно, некоторые личные сбережения; если очень не повезет, он может рассчитывать на пособие по программе борьбы с бедностью. Опасность физического истощения в значительной мере уменьшилась". Обратите внимание, эти слова писались более тридцати лет назад! Можно догадываться, что сейчас речь может уже идти об опасности лишнего веса. Впрочем, если принять во внимание всепроникающий в развитых странах культ здорового образа жизни, индустриальное общество справляется и с этой проблемой.
Хотелось бы сказать еще вот о чем. По Кейнсу и кейнсианцам роль государства в экономической жизни означает только то, что означает: именно роль, а не примат. Главной, если не единственной, целью государства должно быть обеспечение экономической свободы. Осуществляя разумное и эффективное регулирование экономики, освободив ее от излишнего налогообложения, всевозможных ограничений, обеспечивая гарантии частной собственности, всемерную поддержку деловой инициативы, свободу международных контактов, ответственная власть стимулирует экономическое развитие.
И еще одна тема, обойти которую невозможно. Можно спорить, что эффективнее - монетаризм или кейнсианство, но что нельзя отбрасывать, так это опыт мирового сообщества. Есть у нас силы, которые пытаются внушить российской общественной мысли спасительность особого российского пути. Сторонники обособления от мировой цивилизации пытаются убедить остальных в том, что, дескать, западная демократия - это система, служащая чисто земным, материальным интересам людей, и в этом - ее ущербность и бесперспективность. Много говорят и о духовном кризисе на так называемом Западе. Однако реалии свидетельствуют о другом. Тот же Запад легко доказал свои преимущества перед тоталитарными режимами Востока, во многом побудил перемены, происходящие в России, и самое главное - заставил нас сделать попытку встать на путь естественного человеческого развития на принципах свободы. Наши "славянофилы" не хотят видеть, что материальное благополучие "за бугром" - это не только результат высокопроизводительного труда, но и исполнение долга общества перед своими членами и наоборот. Много говорится и о неспособности России к демократии, якобы порождающей один только хаос. Но ведь если посмотреть немножко шире и дальше, то можно увидеть, какой путь прошел Запад к становлению и укреплению демократических начал. Мы же хотим получить все и сразу. Прав был сатирик, сказав, что только в русских сказках так много "халявы". Между тем, демократия является сегодня единственным путем, возвращающим нас к нормальной, естественной жизни, которой живет весь мир.
Безосновательными выглядят и попытки некоторых политиков и экономистов найти для страны какой-то особенный путь. В этой связи я хотел бы напомнить полезный опыт "архитекторов" реформ в Чехословакии 1965-68 годов. Сначала они искали "социализм с человеческим лицом", потом, уже после поражения Пражской весны, - некий третий путь - не капиталистический и не сталинистско-социалистический. В конце концов один из идеологов чехословацких реформ Ота Шик признал, что "никакого третьего пути не существует. Это такой же нонсенс, тупиковый вариант, как и социали-стический".
Не стоит, видимо, изобретать колесо и нам.