[Начальная страница] [Карта сервера] [Форумы] [Книга гостей]
 [Актуальные темы] [История и современность]
Питирим Сорокин
Заметки социолога 2. Запаздывание
"Воля народа", 4 мая 1917 года"

Пословица гласит: "Русский задним умом крепок". Есть и другая: "Лучше поздно, чем никогда". Не знаю, верны ли они в применении к другим моментам русской истории. Но в отношении к данному моменту они вполне правильны.

Если присмотреться к событиям революционных дней, в частности, к поведению организованных вожаков русской демократии и к тем заправляющим движение лозунгам, которые от них исходят, то объективный наблюдатель не может не заметить одной характерной черты, систематически бьющей в глаза из всех действий этих руководящих организаций. Эта черта - систематическое запаздывание.

Мы страшно запаздываем. Запоздало правительство с кое-какими законами. Запоздали партии, не сумевшие с первых же дней революции занять ту позицию, на которую они стали теперь.

Вглядитесь, далее, в действия Совета Раб. и Солд. Депутатов. Идет ли он впереди жизни или же плетется за ней в качестве ее пленника? Увы! Ни правительство, ни партии, ни организованные единицы, представляющие собою трудовой народ, не оказались впереди жизни, не были ее вожаками, а только приспособлялись к ее событиям, только еле-еле поспевали за ней.

Вам нужны доказательства? Их много. Правительство запоздало с законом о запрещении продажи и сделок с землей. Оно же запоздало с изданием акта, гарантирующего право трудового народа на землю. Партии запоздали занять правильную позицию по отношению к войне и к задачам момента.

А Совет Раб. и Солд. Депутатов? В его деятельности особенно резко выделяется это запаздывание. Только теперь он понял и решил необходимость поддержания дисциплины в армии. Только два дня назад он обратился с воззванием к армии, призывающим ее стойко бороться против врага, тогда как это следовало бы сделать в первые дни революции. Только через два месяца услышали от него слова о сепаратном мире, о братании и т. д., слова, которые должны были родиться в первые дни переворота. А призывать к поддержке займа? А обращение к крестьянам относительно подвоза хлеба? Наконец, решение о вступлении социалистов в состав Временного правительства?

Разве во всех этих актах не бьет в глаза это печальное запаздывание? Вместо того чтобы предвидеть и предвосхитить события, заранее их учесть и, учтя, направлять их. Совет плетется за жизнью и выносит свои решения только тогда, когда уже бедствие разразилось, когда положение становится критическим, почти безвыходным, когда приходится не устранять грозящее бедствие, а кое-как выходить из разразившегося уже кризиса.

Мудрено ли поэтому, что запоздалые слова остаются бездейственными. Будь они сказаны вовремя - сила их была бы во сто крат больше. Устранить нависшую грозу гораздо легче, чем спасать себя из вспыхнувшего пожара. Если бы с первых же дней революции Совет, Правительство и партия заняли ту позицию, которую заняли теперь, никакого кризиса бы не было, не было бы совсем тех осложнений, которые грозят нам в данное время. Вы помните тот энтузиазм, который охватил всех в первые дни переворота... В эти дни сердца горели вдохновением, каждый готов был отдать все свои силы на общее дело.

Душа ждала, бессознательно ждала желанных призывов. И призывы не были сказаны. Сказано было что-то другое, не "нутряное", а чужое, наносное. Энтузиазм стал тухнуть. Получилось ущемление душ, совести и паралич душ. Одних заела российская гамлетовщина. Лишенные способности предвидения, лишенные на основе последнего непреклонности волевых решений и напряженности мускулов, проводящих волю в жизнь, эти "гамлеты Щигровского уезда" заколебались. Уста их говорили что-то неопределенное. Глаза были не ясны, движения не уверенны.

Другие, услышав призывы иные, не те, которых душа их ждала, сразу отошли в сторону от жизни и безнадежно махнули на нее рукой.

Третьи, видя общее шатание, с яростью фанатиков бросали один лозунг за другим, вносившие раздор, борьбу и конфликты.

В итоге - энергия распылилась. Бедствия грянули. Место победной марсельезы и криков пламенной радости заняли крики отчаяния, скорби, усталости и призывов о спасении. "Караул! погибаем!" - несется теперь по всей земле русской. А кое-где уже слышны возгласы: "Спасайся кто может!" И, следуя этим возгласам, "маловерные" начинают спасаться. Одни переводят свои капиталы в безопасные места. Другие бесцеремонно начинают хватать все, что плохо охраняется. Третьи... Впрочем, не стоит заниматься дальнейшей каталогизацией...

Короче говоря: машина, механизм революции работает с трениями, которых при большем предвидении можно было бы избежать; в ней получаются осечки, торможения и ненужные вспышки.

О. Конт когда-то сказал: "Знать, чтобы предвидеть, предвидеть, чтобы мочь".

У нас нет этого знания. А потому - нет и предвидения. Потому мы и запаздываем. Потому - нет и железной воли, непреклонности решений и уверенных действий. И только тогда, когда бедствие разражается, мы спохватываемся. Начинаем вопить "караул" и через пень колоду пытаемся вытащить себя из болота, в которое ухнула наша государственная колымага. "Задним умом крепки".

И вместо торжественного победного гимна революции начинается заунывно-панихидное: "Эй! ухнем! Еще разок, еще раз, эй, ухнем!"

"Доколе, Господи!" - хочется сказать в таких условиях. Неужели же революция оставила наше старое "нутро"? Неужели и впредь мы
будем по-прежнему дрябло и полубезнадежно повторять "авось да небось" и, вместо того чтобы твердой рукой направлять события, плестись за ними в качестве пленников, рассчитывая лишь на старое "куда кривая вывезет". Грустно. "Доколе, Господи!"

Питирим Сорокин
"Воля народа", 4 мая 1917 года
[Начальная страница] [Карта сервера] [Форумы] [Книга гостей]
[Актуальные темы] [История и современность]