"Если проанализировать рынок России , то он не является монополистическим. Но в территориальном разрезе есть так называемые вигвамы.
Весь бизнес там привязан к деятельности крупной компании. Соответственно и власть избирается при ее посредничестве. Попытаться оштрафовать компанию на территории ее "вигвама" практически невозможно", - говорит глава Федеральной антимонопольной службы Игорь Артемьев
ФЕДЕРАЛЬНАЯ АНТИМОНОПОЛЬНАЯ служба ( ФАС ) претендует на одну из ключевых ролей в процессе реформирования естественных монополий. Ведомство должно дать заключение на предмет соответствия законодательству сделки по слиянию " Газпрома " и " Роснефти ". Впрочем, данный случай особой сложности не представляет. Как говорят в ФАС , доли обеих госкомпаний на нефтяном рынке незначительны, и потому никакого криминала в поглощении газовым монополистом " Роснефти " не просматривается.
Другое дело - последующая либерализация рынка акций газового гиганта и реформы компаний-монополистов в электроэнергетике и железнодорожном транспорте. ФАС обещает не допустить возникновения частных монополий, появившихся в результате приватизации. О новых правилах "игры в монополию" в интервью "Итогам" рассказал глава ФАС Игорь Артемьев .

- Игорь Юрьевич, вы как-то заявили, что у ФАС должна быть "особая роль в реформе электроэнергетики,ЖКХ, железнодорожного транспорта и других естественных монополий". В чем эта роль состоит?
- Особая роль антимонопольной службы заключается прежде всего в том, что мы отвечаем за создание и развитие конкуренции в этих сферах, то есть за то, ради чего и проводятся реформы. А это очень крупные вопросы: разрушение большинства вертикально интегрированных компаний в энергетике, передача генерации в частные руки, закрепление за государством в собственности электрических сетей, создание конкурентного рынка биржевой торговли электроэнергией. Примерно то же самое и с железными дорогами. Инфраструктура железных дорог - рельсы, шпалы, системы безопасности - остается в руках государства. Однако ничто не должно мешать заниматься перевозками частным компаниям. Они должны иметь возможность покупать на рынке локомотивы, вагоны, необходимое для перевозок оборудование и, заплатив деньги за использование инфраструктуры, перевозить грузы третьих лиц и пассажиров. Тарифы при этом утверждает государство.
Тогда перевозки будут конкурентными, и у всех будет выбор, с какой компанией работать. В этой реформе сегодня происходят позитивные сдвиги. Необходимо также в ближайшем будущем начинать реформу " Газпрома ", увязав ее с реформой РАО "ЕЭС" .
- Ряд фактов указывает на то, что реформа РАО "ЕЭС" тормозится. В чем причина?
- В сложности реформы. Если руководствоваться ее идеологией, реформа направлена на то, чтобы осуществить приватизацию энергетической компании для создания конкурентного рынка. Так вот, либо мы там создадим конкурентный рынок, то есть никто не будет владеть более чем 35 процентами акций, либо мы допустим колоссальную ошибку, которая угробит всю реформу, и позволим, чтобы в руках одной группы лиц оказалось 60- 70 процентов всей российской энергетики. Это путь в никуда - к созданию монополистического государства.
- В чем суть объявленной вами новой антимонопольной политики в целом?
- Если в той или иной отрасли одному человеку или группе лиц принадлежит более 50, а то и все 70 процентов промышленного производства, то налицо так называемое явление доминирования: человек, который контролирует такие товарные запасы и такое производство, может выставлять любые завышенные цены. В масштабах страны это провоцирует раскручивание инфляции. Ведь если меры, которые правительство принимает в социальной сфере, не подкрепляются жесткой антимонопольной политикой, это приводит к простому перераспределению денег в пользу монополий.
Скажем, подняли коммунальные тарифы для какой-нибудь естественной монополии и одновременно повысили пенсии, но все это повышение ушло на оплату нового тарифа. Фактически произошло очень быстрое перераспределение денег в пользу монополии. При этом подчас эти крупные структуры тратят их отнюдь не на производственные нужды, а на покупку недвижимости за рубежом, выводят капиталы из страны и так далее. Иными словами, настал момент, когда на все это надо взглянуть по-новому. Методами антимонопольной политики нужно стремиться к выявлению всех злоупотреблений, возникших в ходе использования доминирующего положения на рынке, и адекватно наказывать. В частности, в США за одно правонарушение такого рода предусмотрены штрафы в сотни миллионов долларов. У нас же сумма штрафа не превышает 15 тысяч долларов, поэтому нужно и в этом плане радикально менять ситуацию.
- То есть равнение на Америку в ее борьбе с такими, как Билл Гейтс ?
- Для нас подобные злоупотребления еще более характерны, чем для Соединенных Штатов , и они на порядок опаснее. Это одна из причин, почему доходы населения такие низкие. В принципе надо, конечно же, говорить не только о штрафах, но и о способах экономического воздействия. На Западе, к примеру, принимаются меры по разделению компаний. Или проводится приватизация соответствующих структур, которые от имени государства осуществляют монопольные действия на рынке.
- Когда может быть принят разработанный ФАС новый закон о конкуренции?
- Мы полагаем, что он должен быть принят в весеннюю сессию парламента, в будущем году. В конце ноября внесем его на рассмотрение правительства . Этот закон будет радикально отличаться от пока еще действующего.
- Чем конкретно?
- Ключевых моментов несколько. Мы полагаем, что не только ФАС призвана бороться с монополиями, но и само общество, и прежде всего гражданские институты должны принять в этом активное участие. В этой связи мы предлагаем узаконить правило подачи частных исков, когда любой гражданин России , любая некоммерческая или правозащитная организация смогут напрямую обращаться в суд, минуя антимонопольный орган.
Мы хотим, чтобы возникли тысячи центров сопротивления монополиям в лице как отдельных граждан, так и некоммерческих организаций. Не говоря уже о тех, кто непосредственно работает на рынке: эти лица по закону имеют право подавать иски в суд. Сегодня же если тот или иной гражданин захочет обратиться в суд по данному вопросу, то у него исковое заявление не примут. Туда по нынешнему закону должна идти ФАС . С моей точки зрения, происходит конституционное ущемление прав граждан. Подобные вопросы нельзя отдавать на откуп чиновнику. Короче говоря, мы хотим выставить наряду с государственным противодействием общественный фронт борьбы с такого рода злоупотреблениями.
- Вы не опасаетесь, что эта атака на монополии станет очередным барьером на пути развития бизнеса, ведь при желании под антимонопольные статьи можно подвести чуть ли не любое предприятие?
- За последние годы наметилось отставание действий антимонопольных органов от реального усиления монополий, увеличение количества антиконкурентных действий. Поэтому необходима наша высокая активность с тем, чтобы предупредить дальнейшее усугубление ситуации. Но мы не только нападаем, но и готовы пойти навстречу бизнесу. В частности, мы хотим снять административные барьеры. Сегодня сама ФАС является довольно мощным административным барьером. Так называемый контроль за концентрацией приводит к тому, что мы рассматриваем дела о слиянии компаний, порой имеющих отношение к среднему и малому бизнесу. Порог определен в 20 миллионов рублей. То есть компании, имеющие активы свыше этой суммы, должны к нам обращаться за разрешением на слияние. Мы предлагаем поднять пороговую сумму более чем в сто раз. В таком случае мы сможем более эффективно контролировать крупный бизнес и более тщательно изучать каждое дело.
Далее - штрафы. Их уровень надо поднять и написать более внятную статью УК, согласно которой людей за подобные преступления отправляли бы в тюрьму.
- Почему до сих пор в России не было ни одного случая действительно крупного антимонопольного расследования, завершившегося обвинительным заключением и крупными штрафами?
- Слабые штрафные санкции, политическое влияние крупного капитала, зависимость многих чиновников от крупного капитала, слабость гражданских институтов, самовластие некоторых губернаторов и, конечно, слабость самих антимонопольных органов в системе правительства - в этом причины такого положения дел.
- Не опасаетесь, что ФАС будет ассоциироваться с "маски-шоу"?
- А в связи с чем? Силовым органом, по сути, мы не являемся. Никаких силовых акций с нашей стороны не было - мы действуем строго в соответствии с законом. Но для нас очень важно, чтобы с нами рука об руку работали прокуратура, милиция, служба по борьбе с отмыванием незаконных доходов. Это необходимо для того, например, чтобы мы при раскрытии картельного сговора, кроме экономического анализа, могли предоставлять суду прямые и косвенные улики. В России необходимо создать антимонопольную службу европейского образца.
То есть речь идет об определенной комплементарности нашего и европейского антимонопольного законодательства. Это значит, что главный приоритет нашей работы сегодня и в будущем - защита интересов граждан и добросовестных предпринимателей.
- Литр бензина в Америке стоит примерно столько же, сколько и в России , являющейся страной - экспортером нефти...
- Здесь много вопросов - и это касается не только бензина. Если проанализировать рынок России , то он не монополистический. Существует достаточно много конкурирующих друг с другом компаний.
То есть все вроде бы нормально. Но если мы начнем смотреть в территориальном разрезе, то увидим, что есть так называемые вигвамы. Весь бизнес там так или иначе привязан к деятельности крупной компании. Соответственно и власть избирается при ее посредничестве. Попытаться оштрафовать компанию на территории ее "вигвама" практически невозможно. Иными словами, существует монополизация локальных рынков и есть монополизация соответствующей инфраструктуры на этих территориях.
В целом там, где происходит рост цен на нефтепродукты - я не имею в виду сезонные колебания, - имеют место картельные соглашения. На уровне розницы компании согласовывают между собой порядок цен. Что касается доказательной базы в судах, то тут есть проблема. Если где-нибудь в Европе нефтяные компании одновременно повышают розничную цену примерно на одинаковую величину, то это всегда становится поводом для расследования. А у нас лишь иногда. Кроме того, как показывает практика, каких-то бумаг, свидетельствующих о сговоре, не существует в природе. Но наши суды требуют от нас предоставления таких доказательных протоколов. В мире практика совсем другая. Если там происходит параллельное повышение цен, которое не обосновано ни себестоимостью, ни конъюнктурой, то это уже является главным доказательством совершения правонарушения.
Прямые и косвенные улики, конечно, тоже важны. Выносится судебное решение, и при этом следуют сумасшедшие штрафы.
У нас нет ни первого, ни второго. Эту ситуацию кардинально надо менять. Новый закон это в состоянии сделать.
- Помнится, что сразу после назначения главой ФАС вы заявили, что вас не устраивают заоблачные цены на столичном рынке жилья, и обещали навести порядок в этой сфере. Каким образом вы намерены решать данную проблему?
- Во-первых, у нас 75 территориальных управлений, и сейчас мы развернули по всей стране эту работу, а не только по Москве . Первичная информация от всех управлений уже собрана. Проводится ее анализ. Ряд практических мер мы уже предприняли: направили в правительство поправки в земельное законодательство и в законодательство о жилье. Например, мы считаем, что надо взять под более жесткий контроль деятельность по выделению земельных участков под жилье. Нужно также расследовать деятельность аффилированных компаний, выявить реальную группу собственников и затем следить за тем, чтобы ни у кого не было более 25-30 процентов земельных участков, которые передаются под строительство. Во-вторых, мы начали целую серию расследований. В частности, были возбуждены дела против правительства Москвы , связанные с распределением земельных участков под развитие нефтяной розницы. Например, известно о решении предоставить эксклюзивные права Московской нефтяной компании , ссылаясь на то, что крупный пакет ее акций находится в собственности правительства Москвы .
Мы это расследовали, вынесли предписание, и сейчас дело близится к суду.
Кроме того, мы полагаем, что необходимо принять специальный пакет законов в девелоперской деятельности. Мы считаем, что не сами естественные монополии должны осуществлять инженерную подготовку территорий, а частные компании. Они бы конкурировали между собой, и тогда работа в этой области шла бы быстрее и за меньшую цену. Общее законодательство о конкурсах должно и будет изменено. Лидирующая роль в подготовке этого радикального документа, который уже одобрен правительством , принадлежит Минэкономразвития .
- Вы говорили, что государство должно защищать интересы крупнейших российских компаний на внешних рынках и одновременно жестко карать их же на рынке внутреннем за монопольные сговоры. Как совместить эти противоположные цели?
- Тут все нужно рассматривать с точки зрения здравого смысла. С одной стороны, крупные компании представляют российские экономические возможности и конкурентоспособность в мировом разделении труда. Если, скажем, тот же " ЛУКОЙЛ " успешно выходит на зарубежные рынки и в полном объеме и вовремя платит налоги дома, то это очень хорошо для России . Но, с другой стороны, если те или иные компании на внутреннем рынке используют свою мощь для подавления малого и среднего бизнеса, для подавления рыночных структур и снижения конкуренции, мы с этим будем решительно бороться, поскольку это наносит колоссальный вред экономическому здоровью России .
- Вы обещаете добиться прозрачности российского бизнеса - в частности, заставить компании обнародовать истинный состав своих собственников. Каким может быть механизм этого выведения на чистую воду?
- В новом законе мы предполагаем прописать стандарты раскрытия информации. Зачем это нужно? Допустим, некий собственник имеет в своих руках до 70 процентов всего товарного рынка. И вот этот собственник выходит на нас и говорит: мол, я хочу прикупить еще один завод... Но если бы все было так просто! На самом деле все иначе: этот собственник никаких просьб нам не присылает. А есть в офшоре маленькая фирма, которая и пытается купить этот завод. И получается, что некие иностранные граждане присылают нам ходатайство о том, что хотели бы купить российскую собственность. И мы не видим всей структуры сделки. Мы не видим ни 70, ни 80 процентов, - мы вообще ничего не видим. Закон же от нас требует, чтобы мы не допустили монополизации. Поэтому, исходя из здравого смысла, мы говорим компаниям: обращаясь к нам, раскройте структуру, чем вы уже владеете и сколько еще собираетесь прикупить. И так, чтобы было ясно, кто владелец этого завода, а кто - того. В противном случае анализ концентрации бизнеса превращается в профанацию.
- Некоторое время назад вы были известным политиком из "Яблока" , а теперь стали государственным чиновником. Каковы сейчас ваши отношения с партией?
- Я здесь не вижу каких-то противоречий. "Яблоко" всегда выступало за то, что приватизацию нужно сопровождать мощной антимонопольной политикой. Поэтому мое участие по этому направлению вполне уместно. Мои коллеги из "Яблока" это хорошо понимают. Кроме того, я уже работал в исполнительной власти, будучи первым заместителем губернатора СанктПетербурга. Тогда я тоже состоял в партии.
Наконец, "Яблоко" - это определенная экономическая школа. Она связана с именем Григория Явлинского . Конечно, работая в исполнительной власти, я могу без политических пристрастий спокойно советоваться с экономистами из других партий и движений и использовать их опыт.
Но из "Яблока" я уходить не собираюсь.
- Известно, что вы сами любите поиграть в футбол и всегда болели за "Зенит" . Теперь, работая в Москве , к какой команде вы себя больше причисляете - к "питерской" или к "московской"?
- На футбол, к сожалению, времени нет. Иногда удается поиграть в большой теннис. Что же касается команды, то раньше была команда из бывшего Свердловска, а еще раньше, во времена Леонида Ильича Брежнева, из Днепропетровска. Я спокойно отношусь к тому, что про "питерских" рассказывают анекдоты, и если они при этом еще и забавные, то смеюсь. Но реально я причисляю себя к команде "Яблока" . И в столицу я попал по "яблочной путевке", когда избирался в Госдуму .