Самое удивительное в бедах, обрушившихся
на Михаила Ходорковского и его друзей, – это их закономерность.
Все разворачивается как по нотам. Олигарх решает заняться
политикой, и не «придворной», закулисной и в собственных
интересах, а публичной и в общественных интересах.
И тут его настигает беда. Власть не слишком волнует,
если олигархи жульничают, интригуют друг против друга
и даже посылают друг к другу киллеров. Но если олигарх
входит в публичную политику, руководствуясь идейными
мотивами, он посягает на основы строя. Его деньги
могут спутать карты власти, могут, например, изменить
запланированные результаты выборов в Думу. Такой человек
должен быть наказан. И способ наказания – прост и
традиционен. Так как все наши состояния создавались
незаконным или квазизаконным путем при полном на то
согласии власти, наши богачи – у власти на крючке,
на каждого из них есть «досье», которое в любую минуту
можно достать из ящика. Власть это и сделала, извлекши
некое приватизационное дело 1994 года, которое до
этого спокойно лежало и ждало своего часа. Примерно
так было и с Гусинским, и с Березовским. Все это мы
уже видели, и это не очень интересно.
Интереснее другое – что влечет олигархов туда, где
их ждут беды и даже, возможно, гибель. Не нужно было
большого ума, чтобы предсказать судьбу Ходорковского.
Почему же он, человек, несомненно, умный, у которого
перед глазами был пример предшественников и который
прекрасно знает систему, тем не менее пошел по их
стопам навстречу судьбе? Какая сила влекла его, как
мотылька к зажженной свече, вокруг которой валяются
обугленные останки уже сгоревших мотыльков?
Это должна быть какая-то мощная сила, которая или
затмевает разум умного человека и он не видит очевидной
опасности, или заглушает его инстинкт самосохранения
и он сознательно бросает опасности вызов. Я думаю,
что эту силу можно определить как стремление к самоуважению.
Когда человек достигает положения, когда новые богатства
уже не могут для него ничего принципиально изменить,
он начинает «думать о душе». Ему уже противно посещать
собрания «Единой России» и ощущать, что, несмотря
на все деньги, он все равно остался «совком» и холопом.
Он хочет уважать себя и хочет, чтобы о нем вспоминали
не как об одном из разбогатевших в начале 90-х прохиндеев,
а как об интеллектуале и прогрессивном российском
политике.
У людей бедных эта мотивация может вызвать или недоверие
(бедные, естественно, всегда преувеличивают роль материальных
мотивов у богачей), или раздражение – «с жиру бесятся!».
Но на самом деле переключение интереса уже богатых
людей на более «благородные» цели – это закономерная
и великая социальная сила, которая начинает работать
во всех сформировавшихся элитах. Это – сила, которая
сделала из «холопов государевых» благородных и просвещенных
дворян, а затем из некоторых – даже декабристов, а
из «темного царства» купцов выдвинула меценатов и
либеральных деятелей. Сила, которая из доносящих друг
на друга и боящихся собственной тени партократов сформировала
относительно просвещенную и либеральную элиту, поддержавшую
Горбачева. Эта сила не может не действовать и в нашей
новой буржуазной элите. Создание коллекций, меценатство
и выход в политику со своими идеями – проявления одного
и того же.
В этом отношении интересны различия между Ходорковским
и его предшественниками. Гусинский и Березовский вспомнили
о «правах человека», только когда проиграли в «подковерной»
борьбе. Словосочетание «убеждения Березовского» просто
смешно. А у Ходорковского, несомненно, есть убеждения,
и он пошел в политику не ради спасения капиталов.
Это – следующий этап эволюции.
Наша буржуазная элита генетически связана с властью
общими преступлениями и полностью на крючке, что нам
сейчас в очередной раз демонстрируется. Но пример
Ходорковского показывает и другое: что стремление
к самоуважению и праву не может не возникать и в такой
элите. И если экстраполировать тенденцию, лет через
двадцать–тридцать у нас сложится элита, которой теперешняя
система станет так же тесна и унизительна, как советской
стала тесна и унизительна коммунистическая. «Ползучий
олигархический переворот» – это, скорее всего, предвыборные
выдумки. Но то, что наша система не вечна, – такая
же очевидная истина, как то, что «все люди смертны».
|
