Августовский путч 1991 года уже давно перестал восприниматься в России как значимая дата ее современной истории. Хотя именно провал этой попытки государственного переворота сделал необратимым и распад Советского Союза, и окончательный крах советского социализма. Но в очередную годовщину путча о нем вспоминают разве что газетные обозреватели да участники обороны российского Дома Советов (Белого дома), которых становится все меньше…
Даже гремевшие некогда политические баталии между приверженцами советского социализма и условными демократами утрачивают былую остроту и напряженность. Российское государство, которое своим существованием в решающей степени обязано провалу августовского путча, остается как бы в стороне. Впрочем, как и миллионы граждан, которые были очевидцами тех действительно исторических событий.
Почему же они все глубже погружаются в забытье? Можно, конечно, объяснять это тем, что у современного общества потребления – хоть в России, хоть на Западе – клиповое сознание и короткая память. И это не позволяет людям долгое время переживать случившееся, помнить о нем. Поэтому любое событие, которое, казалось бы, должно оставить неизгладимый след в памяти людей, очень скоро покрывается паутиной безразличия, а то и вовсе забвения.
Но с августовским путчем все не так просто. Воспоминание о нем стало стираться из массового сознания не только под грузом последующих событий, важных и не очень, а в процессе нескончаемого круга превращений, которые пережила Россия на протяжении последней четверти века.
Наша страна как бы постоянно переучреждается на новых идейных основаниях. Для одних республик, образовавшихся в результате распада СССР, провозглашение независимости стало моментом восстановления прерванной традиции прежней национальной государственности, возникшей после распада Российской империи. Для других это попытка апеллировать к более древней истории великих государств‑«предшественников» и их грозных правителей.
У России же опять все сложилось иначе. Демократическая легитимность нового государства, которую его создатели очень хотели вывести из наследия просуществовавшей всего несколько месяцев Российской республики 1917 года, выдохлась очень скоро, уже в 90‑е годы, уступив место путаной эклектике советских, имперских и либерально-демократических идей. Именно с этого времени двуглавые орлы стали мирно соседствовать с красными звездами, а господа депутаты – с товарищами генералами.
Ну а в нулевые, когда страна начала купаться в нефтедолларах и жить стало несравненно «лучше и веселей», тяжелые девяностые с их «кособокими» реформами, порожденные августом 1991‑го, в массовом сознании прочно соединились с негативным образом «лихих».
Потом распад СССР был охарактеризован как «геополитическая катастрофа», появился «русский мир» и другие менее значимые вехи и вешки в развитии современной российской государственности. Но основания ее легитимности так и остались не определенными до конца. К чему восходит или хочет восходить современная Россия? К Российской империи? К какому ее периоду и чьему царствованию? К Советскому Союзу или к Республике, рожденной Февралем 1917 года? Этого не знают миллионы обычных граждан, да и «необычные» – те, что облечены властью и принимают решения, – вряд ли имеют четкие представления на этот счет.
И даже если положить в основу отношения к отечественной истории иной, ныне очень популярный принцип, согласно которому как несомненный позитив в ней следует рассматривать лишь то, что работает на укрепление государства, то и это не прояснит ситуацию с августовским путчем. С одной стороны, путчисты хотели сохранить Советский Союз как могучее государство. Но с другой – попытка Государственного комитета по чрезвычайному положению осуществить это на практике привела к противоположному результату, ускорив процесс распада СССР и сделав его необратимым.
Все это означает, что и в ближайшей перспективе годовщина провала августовского путча одними соотечественниками будет восприниматься как День великой надежды, так и не ставшей реальностью, а для других как трагедия, положившая начало крушению их великой и могучей родины.
Впрочем, у большинства это событие, скорее всего, не будет вызывать никаких эмоций. Мало ли разных памятных дат в календаре! Все ведь не упомнишь.
