3.2. Группы влияния и переход к демократии

Прежде чем приступить к анализу структуры политической власти в сегодняшней России, заметим, что не существует «закона истории», который утверждал бы, что на смену рухнувшему тоталитарному режиму обязательно приходит демократическая система, а не другое аналогичное тоталитарное правление. В действительности, опыт истории свидетельствует как раз об обратном: случаи стихийного перехода к демократии являются чрезвычайно редким исключением [250]. Хотя процесс российского перехода к демократии еще очень далек от завершения, тем не менее, с конца восьмидесятых годов страна, по крайней мере, делала попытки построить конституционное государство и демократическую политическую систему. Почему же перемены происходили так, как они происходили, вместо того, чтобы привести к власти очередного диктатора, чего многие боялись?

Согласно Ольсону [250], ключом к объяснению случаев, когда на смену павшему автократическому режиму приходит не очередная автократия, а демократическая система разделения власти, является «отсутствие общих условий, порождающих автократию... Автократии препятствуют, а демократии способствуют случайные события в истории, которые оставляют после себя баланс сил или патовое положение – разброс сил и ресурсов, который делает невозможным для одного лидера или одной группы взять власть над всеми остальными» (с. 573). Важно также, чтобы не было условий для того, чтобы более мелкие автократические режимы заменили распавшуюся более крупную автократию каждый на своей территории (там же). Факты, представленные в предыдущих главах, показывают, что главной движущей силой перехода к политической демократии в России действительно мог быть «разброс сил и ресурсов» среди различных групп влияния⁴².

Как было показано ранее (см. главу 1), в коммунистической экономике бывшего Советского Союза сформировались и постепенно приобрели контроль над ресурсами два типа групп влияния. Первая группа состояла из промышленных групп влияния, формировавшихся вокруг больших министерств, а иногда даже вокруг некоторых очень крупных государственных предприятий. Вторая группа состояла из местных групп давления, возглавлявшихся могущественными региональными лидерами, особенно в неславянских республиках бывшего Советского Союза.

Основа могущества групп влияния первого типа была создана за счет реформ централизованного планирования, начавшихся в конце пятидесятых годов и продолжавшихся до самого конца плановой экономики. Самой отличительной чертой этих групп, однако, была их взаимозависимость друг от друга и совместная большая степень зависимости от центральной власти. Это было прямым следствием организации плановой экономики как гигантского вертикально интегрированного предприятия, созданного для служения интересам его руководства, Политбюро и Центрального Комитета Коммунистической партии. Результатом явилось то, что организация мелких полностью независимых автократий для замены тоталитарной коммунистической системы было неприемлемым решением для промышленных групп влияния, которые были «перемешаны вместе на обширном и хорошо очерченном поле» [250, с. 573]. Каждая такая группа, а возможно, и каждое крупное постгосударственное предприятие, вокруг которого сформировалась «окрестность» параллельной экономики, является своего рода мелкой автократией, однако эти «автократии» не могут существовать без взаимодействия с другими сегментами экономики (во всяком случае, в той части, которая относится к продолжению производства их официальной продукции). Поэтому такие группы вынуждены искать согласия в вопросе о разделе власти на общенациональном уровне.

Для многих групп влияния, сформированных на региональном уровне, ситуация была иной. В некоторых республиках и регионах бывшего Советского Союза одной хорошо организованной группе влияния удавалось установить почти полное доминирование. Неудивительно поэтому, что менее развитые в промышленном и культурном отношении республики бывшего Советского Союза сменили рухнувший коммунистический режим на собственные мелкие автократии и даже еще не начали переход к демократии. Некоторые из этих республик были ввергнуты в гражданские беспорядки.

На большей части территории бывшего Советского Союза, представленной главным образом Россией, переход к демократии начался потому, что демократическое устройство разделения власти было единственной альтернативой полному хаосу и экономическому краху высоко индустриализованной и интегрированной экономики, унаследованной новой системой от рухнувшей старой. Это понимание подспудной причины возникновения сегодняшней политической системы в России требует от нас подробного объяснения феномена олигархической власти, к исследованию которого мы сейчас и перейдем.