Бороться за права людей против наступающей диктатуры

На фото: Борис Вишневский

Как вы оказались в политике?

Как и многие старшие и младшие научные сотрудники - во второй половине 80-х годов, когда началась перестройка.

Был членом знаменитого клуба "Перестройка" в Ленинграде, где публично обсуждалось то, о чем раньше говорили только на кухнях. Из этого клуба вышли многие будущие министры, депутаты и сенаторы  - Юрий Нестеров, Анатолий Чубайс, Михаил Дмитриев, Сергей Игнатьев, Анатолий Голов...

А потом выборы народных депутатов СССР в 1989 году - первые в нашей стране за много десятилетий выборы с реальной конкуренцией. Я был математиком, старшим научным сотрудником, защитил кандидатскую диссертацию, писал докторскую. И подключился к команде одного из демократических кандидатов - Андрея Ошуркова, избиравшегося в Пушкине, где я работал в филиале НПО "Ленинец". Помню, как впервые в жизни выступал на митинге, стоя на трибуне, сложенной из ящиков из-под картошки. И в самый яркий момент моей речи один из ящиков с треском ломается - я еле удержался на ногах! На следующий день на работу шел с чувством, что за такое неслыханное вольнодумство буду немедленно уволен. Но нет, коллеги, которые были на митинге даже похвалили меня за выступление...

Через несколько месяцев с единомышленниками мы создали Ленинградский народный фронт, а потом на выборах весной 1990 года и я сам был избран депутатом Московского райсовета.

Чем избирательные кампании тех лет отличались от нынешних?

Разница колоссальная. Сейчас выборы - дорогостоящее предприятие. А в 90-м году можно было выиграть на энтузиазме, при помощи нескольких друзей и единомышленников. Моя первая избирательная кампания мне стоила 5 рублей. На них были приобретены и вручены работягам в моем закрытом НИИ две бутылки водки. За это они сделали  несколько сотен ксерокопий листовки, которую я дома напечатал на пишущей машинке. Тогда  множительная техника была под строгим надзором КГБ, и в типографию не пойдешь и тираж не закажешь. Но если "поставить" рабочим - запрет преодолевался... Эти листовки с товарищами мы расклеили в парадных моего округа, который состоял из нескольких десятков многоквартирных новостроек. И я победил на выборах.

Какие цели вы ставили перед собой?

Хотелось изменить нашу жизнь к лучшему. Мы были наивными, думали, что если честные и порядочные люди придут во власть, все сразу наладится. Но жизнь показала, что этого недостаточно. Нужно еще, чтобы эти люди умели управлять районом, городом, страной. А мы этого не умели, и учиться приходилось на ходу. Именно поэтому удалось гораздо меньше, чем мы надеялись. Но что важно: мы были уверены, что депутатство - сугубо временно. Сейчас мы все наладим, и вернемся назад  в свои лаборатории, институты, на кафедры, в газеты. Никто из нас не рассматривал депутатский статус как способ решения своих проблем.

Можно ли сказать, что тогда, став депутатом и сменив сферу деятельности, вы много потеряли?

Можно сказать, что потерял звание Героя Советского союза. (Смеется). Я на работе занимался разработкой навигационных систем для самолетов. Когда заканчивал диссертацию, мне для защиты нужно было представить "результаты внедрения". И я много раз ездил на летные испытания под Киевом, где за успешное испытание одного из новых самолетов руководство страны обещало всем звания Героев Советского союза. Но звание Героя я так и не получил: ни Героя, ни ордена, ни медали. Все получило начальство, а мне дали только премию в 50 рублей.

Через 10 лет на съезде партии «Яблоко» я встретил Михаила Сергеевича Горбачева и спросил: «Вы  обещали всем участникам испытаний звание Героя, но мне так и не дали». Он похлопал меня по плечу и говорит: «Эх, Боря, будь я до сих пор Генеральным секретарем, ты бы завтра уже был Героем!  А сегодня - что я могу?"

Вы всю жизнь прожили в Ленинграде-Петербурге?

И я, и мои родители, и дедушки с бабушками - больше ста лет. До 12 лет я жил в родителями на улице Достоевского, но много времени проводил у дедушки с бабушкой в знаменитом «Доме со львами» рядом с Исаакием (у них была комната в коммуналке).  Мои родители - типичные петербургские интеллигенты. Папа проектировал электростанции, мама преподавала в техникуме. С детства для меня центр Петербурга - это большой двор, в котором я вырос. Люблю ходить по тем местам, где жил в детстве. Они придают особую силу.

Создается впечатление, что всю молодость вы провели за учебниками и диссертациями.

Нет, конечно. Как и многие из тех, кто занимался наукой, я увлекался  горными путешествиями. 10 лет провел в горах в различных походах и восхождениях. Это было и потрясающе интересно, и очень многое мне дало с точки зрения закалки характера. Увлекался фантастикой - любовь к Стругацким у меня с детства. Ходил на концерты авторской песни, потом сам начал играть на гитаре и сочинять песни, и сейчас иногда устраиваю небольшие творческие вечера. Знаком с многими известными бардами, много лет дружим с Александром Городницким.  А еще вспомню, что в институте (я заканчивал ЛЭТИ) на военно-морской кафедре из нас готовили офицеров-подводников.  Одно из самых ярких моих воспоминаний - как нас учили выходить из аварийной подводной лодки через торпедный аппарат. Надо было пролезть восемь метров узкой трубы в водолазном костюме. Помню свой неописуемый ужас: я был уверен, что навсегда останусь в этой трубе и не вылезу никогда. Но вылез...

А вообще, о временах молодости вспоминаю с удовольствием - у меня была очень интересная работа. Иногда жалею, что сменил профессию и перестал быть ученым.

Любой может работать депутатом?

Если просто бездумно кнопки нажимать, как делает большинство единороссов, то да. А если работать для людей, и быть при этом в парламенте в меньшинстве, то очень тяжело. От жителей поступает огромное число обращений с просьбами помочь. Помочь хочется всем, но нередко бывает, что на решение проблемы уходят месяцы, а то и годы. Но у меня, я надеюсь, немало получается. Много людей, которых я встречаю на улицах, благодарят меня за мою работу. Поэтому, думаю, что я на своем месте.

Ведь депутат - не чиновник. Чем он может помочь?

Влиянием, убеждением, аргументацией.  У меня нет личной власти и  административного ресурса, но используя влияние, я могу убедить чиновников решить тот или иной вопрос.Например, люди имеют право получить жилье - по закону, но чиновники выполнять этот закон не хотят. И вот годами люди мыкаются по кабинетам, а ничего не решается. Приходится депутату вступать в изнуряющую переписку, искать новые и новые аргументы, обращаться в прокуратуру, убеждать, доказывать. И в конце концов проблема решается. У меня несколько десятков таких случаев.

Есть ситуации, когда чиновники или недобросовестные инвесторы хотят разрушить исторические памятники, застроить скверы или садики. Приходится тратить массу времени, доказывая, что это незаконно. Во многих случаях удается победить.

С пандемией начались вопиющие ситуации, когда медикам и в том числе работникам «Скорой» не хотели давать полагающиеся "ковидные" выплаты. Не платили диспетчерам - от которых зависит оперативное оказание помощи, или заявляли, что медики якобы заразились не на работе, а неизвестно, где. Три месяца ушло на то, чтобы добиться справедливости для "Скорой" - два больших совещания в Комитете по социальной политике, огромное число запросов, писем. Но в конце концов основная часть медиков получила выплаты.

Как семья относится к Вашим занятиям политикой?

Мужественно терпит и поддерживает. Моя жена - известная журналистка, мы вместе больше четверти века, у нас двое сыновей,  старший закончил университет и успешно работает, младший сейчас закончил Аничков лицей и поступил в Высшую школу экономики.

Зачем вы идете на эти выборы?

Очень много людей на меня надеются и хотят, чтобы я продолжал их представлять и защищать. И иду на выборы, чтобы  и дальше бороться за права граждан и против наступающей диктатуры.