Попытка Госдумы 31 марта запретить проведение митингов и демонстраций
вблизи учреждений власти - далеко не единственная попытка пересмотреть
взгляды на конституционные права россиян. О том, в каких сферах
еще существует опасность идеологического отката, а также как в целом
в России обстоит дело с соблюдением прав человека, корреспонденту
газеты "Время новостей" рассказывает новый федеральный омбудсмен
Владимир ЛУКИН.
 -
Владимир Петрович, какова Ваша реакция на принятый Госдумой законопроект
о митингах и демонстрациях?
- Помимо того, что этот документ нарушает конституционное право
на свободу демонстраций, он еще и весьма опасен для государства
и общества. Когда людям резко ограничивают возможность легального
выражения мнения, некоторые радикально настроенные граждане начинают
искать менее легальные пути - вплоть до организации терактов. Кто
не хочет, чтобы в России были беспорядки и крупные неприятности,
тот должен защищать гарантированные Конституцией демократические
устои. В случае если Дума не примет необходимых поправок ко второму
чтению документа, я буду обращаться к Совету Федерации и Президенту
с просьбой очень внимательно отнестись к принятию данного законопроекта.
- Еще одна болевая точка - ситуация с расследованием вокруг
"ЮКОСа". Насколько оправданным Вы считаете длительное заключение
людей без вынесения приговора?
- Не люблю говорить о текущих судебных делах. Поскольку до решения
суда уполномоченный по правам человека не имеет право влиять на
суд, если нет явных процедурных нарушений.
Но, конечно, я являюсь противником сверхдлительного заключения,
которое само по себе является серьезным наказанием. У нас в стране
есть примеры, когда люди лишаются свободы и сидят в СИЗО порой до
четырех-пяти лет только по подозрению в преступлении. При этом еще
неизвестно, действительно они заслужили наказание или нет. Естественно,
чем быстрее закончится следствие и состоится суд, тем гуманнее сама
процедура.
- Но с Вашей стороны не было призывов сократить срок предварительного
заключения подозреваемым по делу "ЮКОСа"?
- Я не имею права вмешиваться в процесс суда и следствия.
- Вы недавно сказали, что в целом нарушений прав человека
в Чечне стало меньше, но "они стали более точечными". Что именно
Вы имели в виду?
- Раньше больше всего жалоб было на зачистки. А сейчас - на похищение
людей. С такими жалобами надо работать. Я, кстати, говорил также
и о том, что надо поскорее ввести в Чечне своего регионального уполномоченного
по защите прав человека. Для этого необходимо как можно скорее создать
в республике парламент, потому что именно он утверждает омбудсмена.
Очень важно, чтобы при этом уполномоченный был не просто винтиком
в аппарате, а человеком, который бы имел большой авторитет у населения,
внушал доверие и мог реально помогать.
- Возвращаясь к зачисткам, Вы хотите сказать, что жалоб
на российских военных стало меньше?
- Было бы несправедливо говорить, что единственным источником нарушения
прав человека в Чечне являются российские военные, там есть разные
проблемы.
Когда исчезает человек, одни жалуются на российских военных, вторые
- на боевиков, третьи - на нынешнюю администрацию. Во всем надо
разбираться. Конечно, этим занимается прокуратура, но для объективного
разбора нужен и авторитетный омбудсмен.
- Председатель Московской Хельсинкской группы Людмила Алексеева
рассказывала, что ей удалось уговорить Вашего предшественника Олега
Миронова на неофициальную поездку в Чечню, чтобы познакомиться с
ситуацией изнутри. Решитесь ли Вы повторить такую же акцию?
- Даже не будучи уполномоченным, я был в Чечне и в первую войну,
и во вторую, и в дальнейшем планирую посетить республику. Но не
спешу с таким визитом, поскольку хочу вначале глубже изучить ситуацию,
которая сложилась там. Сейчас существует соглашение между Советом
Европы и МИДом о помощи российским организациям, занимающимся защитой
прав человека в Чечне. Меня попросили стать координатором этой программы.
И, вероятно, ближайший мой визит в Чечню как раз состоится вместе
с европейским комиссаром по правам человека г-ном Альваро Хиль-Роблесом.
- В последние годы терроризм стал для России страшной действительностью.
На Ваш взгляд, должны ли власти платить компенсацию за моральный
ущерб гражданам, пострадавшим от терактов?
- Это непростое дело. Мое личное мнение, что следует вначале выяснить
степень вины той или иной государственной организации. Было бы совершенно
естественным требовать в суде компенсацию за ущерб от ошибочных
действий властей, повлекших жертвы, или, наоборот, от бездействия,
недостаточно профессионального участия. В этом случае компенсация
гражданам должна быть, а конкретные государственные органы должны
отвечать. Но для этого суд должен установить, что дело обернулось
хуже, чем было бы в ином случае. В принципе лучшими кандидатами
на пост виновных и тех, кто оплачивает нанесенный людям ущерб, должны
быть организаторы самого теракта. Но это не всегда удается.
- Могли бы Вы рассказать, какими еще делами Вам пришлось
заниматься в первый месяц работы уполномоченным?
- Мы изучали подоплеку нашумевшей голодовки заключенных в Ленинградской
области, провели независимое расследование, встретились с руководством
ГУИН и договорились об устранении ряда несправедливостей. Аппарат
уполномоченного сделал заявление по поводу убийства таджикской девочки
в Петербурге, потребовав от прокуратуры проведения ясного и четкого
расследования. В целом же за первый месяц работы пришлось изучить
более трех тысяч жалоб.
- И по поводу каких нарушений к Вам обращаются чаще всего?
- Наибольшее количество жалоб приходит по бытовым и социальным
вопросам: невыплата пенсий или зарплат, произвол чиновников. Очевидно,
что основным правом человека является право на жизнь, как это записано
в Конституции. Это право соблюдается, когда жизнеобеспечение человека
соответствует минимальному прожиточному минимуму. Иначе право на
жизнь - под угрозой. Поэтому потребность в защите прав человека
в этом вопросе более чем актуальна. Но вместе с тем есть другие
объективные вопросы, которые наших граждан волнуют в меньшей степени,
но мы обязаны не менее внимательно этим заниматься.
- Если вспомнить Ваше назначение, насколько неожиданным
стало для Вас предложение Президента?
- Сказать, что абсолютно неожиданным, я не могу. Предварительные
неформальные разговоры начались раньше. Но избранный Президентом
метод - позвонить лично и предложить встретиться и переговорить
по этому поводу - был для меня, конечно, неожиданным.
- Почему же Вы тогда не согласились сразу, а взяли неделю
на раздумья?
- Не неделю, а пару дней. Я сказал Президенту, что должен проинформировать
своих коллег по "ЯБЛОКУ", а также выяснить, нет ли возражений против
моей кандидатуры у уважаемых в правозащитном движении людей. Я консультировался
с Арсением Рогинским, Сергеем Ковалевым, Людмилой Алексеевой и,
получив их одобрение, согласился на работу омбудсмена.
- Собираетесь ли Вы и в качестве омбудсмена продолжить
работу вместе с "ЯБЛОКОМ"?
- Такое сотрудничество уже ведется, ведь "ЯБЛОКО" - во многом правозащитная
организация. В частности, мои былые коллеги по партии (на период
работы омбудсменом мне пришлось в соответствии с законом выйти из
"ЯБЛОКА") собираются создавать правозащитные консультации на общественных
началах в целом ряде регионов. И мы договорились совместными усилиями
развивать этот проект. Кто-нибудь из "ЯБЛОКА", вероятно, придет
на работу в аппарат уполномоченного. Естественно, из людей, умеющих
и желающих заниматься правозащитной деятельностью.
- Вы считаете, что аппарат Вашего предшественника работал
неудачно?
- Когда я пришел в аппарат уполномоченного и стал выяснять, как
организована работа, что-то показалось мне более удачным, что-то
менее. Отсюда последовали и преобразования. Естественно, этим надо
заниматься в начале, а не в конце дороги.
- Можно ли конкретнее сказать, что именно Вас устраивало,
а что нет?
- В аппарате моего уважаемого предшественника неплохо поставлена
служба реагирования на жалобы, которые мы получаем. Но есть и другая
сторона в нашей работе, связанная скорее с морально-философскими
понятиями: проявление инициативы в делах, прямо не связанных с буквой
закона, сострадание, сочувствие. И эти моменты в меньшей степени,
на мой взгляд, проработаны.
- Одно из Ваших первых предложений - создать сеть региональных
омбудсменов. Вы считаете, это серьезно улучшит ситуацию с правами
человека?
- Сейчас в законе написано, что в регионах могут избираться уполномоченные,
а могут и не избираться. Мне кажется, что это не совсем правильно,
потому что в России должно существовать единое правовое пространство.
И защищенность должна быть единая во всех регионах. Кроме того,
наличие омбудсмена в каждом регионе позволило бы лучше скоординировать
работу. Мне трудно оценивать ситуацию в 89 регионах, сидя в Москве
и имея ограниченные информационные возможности.
- Еще Вы предлагали ввести в средней школе обязательные
уроки правоведения.
- Зачастую права человека нарушаются, потому что о своих правах
люди мало осведомлены. И, на мой взгляд, изучать права и обязанности
гражданина надо с детства. Поэтому мы и предлагаем включить в обязательную
школьную программу изучение конституционных прав и свобод, либо
отдельным предметом. Сейчас наша группа работает над содержанием
этого проекта...
Беседу вел Кирилл ВАСИЛЕНКО
[ Вернуться на главную страницу
] |
