Послесловие к презентации книги «Реформы или революция: к истории попытки образовать ответственное министерство в I Государственной Думе»
В российской истории было множество развилок, когда, казалось, совсем чуть-чуть – и страна могла повернуть в другую сторону. Что было бы, если бы Александр II не был убит за три дня до обсуждения правительством «конституции Лорис-Меликова»? Если бы престол после Александра II унаследовал не Александр III, а умерший на 22-м году жизни цесаревич Николай, воспитывавшийся либералами Чичериным и Стасюлевичем? Если бы Временное правительство не отложило выборы в Учредительное собрание на ноябрь, а провело их в первоначальный срок – 17 сентября?
Развилка весны–лета 1906 года, когда Россия стояла на пороге перехода к полноценному парламентскому строю, – одна из самых значительных упущенных возможностей в нашей истории.
105 лет назад в России проходили первые парламентские выборы. Вопреки расчету властей, что преимущественно крестьянское, не имевшее опыта свободной политической жизни население выберет «серенькую» и послушную Государственную Думу, победу одержала Конституционно-демократическая партия (Партия народной свободы), предложившая обществу программу глубоких политических и социально-экономических реформ. Кадеты выступали за введение всеобщего избирательного права, законодательных гарантий политических свобод и охраны труда, гражданского равноправия и всеобщего начального обучения, проведение политической амнистии и отмену смертной казни, переход к восьмичасовому рабочему дню и – пожалуй, самое важное в тех условиях – удовлетворение земельных потребностей российского крестьянства через принудительный выкуп части помещичьих земель. Кадеты были убеждены, что только эти реформы – причем проведенные безотлагательно – способны предотвратить революционный взрыв и направить страну на путь мирного конституционного развития. Основатель и лидер кадетов Павел Милюков очень точно определил задачу своей партии: «разоружить революцию».
Эта цель не могла быть достигнута при той половинчатой и двусмысленной системе государственного устройства, которая сформировалась в России. Октябрьский манифест 1905 года и апрельская конституция 1906 года дали стране парламент, но не парламентаризм. Реформа остановилась на полшаге. Народные представители получили возможность законодательствовать, но исполнительное управление осталось в руках бюрократии – как и прежде, неподконтрольной парламенту и обществу. Правительство Ивана Горемыкина отвергло все основные требования Думы и внесло в парламент издевательский законопроект о сооружении клинической прачечной при Юрьевском университете. В такой ситуации переход к парламентскому строю, то есть создание министерства, ответственного перед Думой, было необходимым условием для дальнейших реформ. «Мы можем написать какие угодно законы, но если министров Думе не подчиним, то мы ничего не сделаем», – говорил с думской трибуны один из лидеров фракции кадетов князь Дмитрий Шаховской. 13 мая 1906 года Государственная Дума вынесла первый в российской истории вотум недоверия правительству, потребовав заменить кабинет Горемыкина министерством, ответственным перед народными представителями.
С первых же дней работы Думы со стороны властных кругов наметилось встречное движение. Многие высокопоставленные сановники не хуже лидеров оппозиции понимали, что только компромисс, дальнейшие реформы, привлечение общества к делам государственного управления могут уберечь страну от революции. Активным сторонником компромисса неожиданно оказался один из самых влиятельных – и самых реакционных – людей в окружении Николая II, дворцовый комендант Дмитрий Трепов. «Когда дом горит, то выбор может быть только один: или сгореть в нем, или рискнуть на скачок с пятого этажа, хотя бы и с риском сломать себе ноги», – говорил генерал Трепов на секретной встрече с Милюковым в июне 1906 года в петербургском ресторане «Кюба». За этим обедом дворцовый комендант и лидер оппозиции достигли предварительной договоренности о составе и программе будущего кадетского правительства. Милюков всегда подчеркивал, что для кадетов главное – не должности, а содержание. «Обращение к более или менее популярным лицам – бесполезно, если им придется делать старое дело, – объяснял он Трепову в «Кюба». – В таком случае, к числу бюрократов старой школы лишь прибавится несколько новых, которые немедленно же потеряют всякое влияние на общественное мнение. Если хотят в интересах укрепления власти использовать то влияние, которое имеют эти люди, то необходимо взять вместе с лицами и их программу». В статье в газете «Речь» в июне 1906 года кадетский лидер подтвердил, что его партия готова составить кабинет при условии «не отказываться от своей внутренней сущности и у власти остаться тем, чем она была у избирательных ящиков». Это не было позерством или, выражаясь сегодняшним языком, «недоговороспособностью». Входить в коалиционное правительство с размытой программой полумер, другими словами – разделять ответственность без возможности формировать повестку дня – для кадетов означало не только предательство своих избирателей, но и дискредитацию самого дела реформ в России. И это – принципиальный момент.
Помимо Трепова к компромиссу с Думой царя подталкивали министр иностранных дел Александр Извольский, министр императорского двора Владимир Фредерикс, член Государственного Совета Алексей Ермолов, лидер «Союза 17 октября» – политический оппонент кадетов – Дмитрий Шипов. Все они сходились на том, что лучшим кандидатом на пост премьер-министра является председатель Государственной Думы, член ЦК кадетской партии Сергей Муромцев, к которому Николай II, по его собственным словам, относился «с полным уважением». Милюкову прочили пост министра внутренних дел. В состав кабинета намечались Владимир Набоков (министр юстиции), Иван Петрункевич (министр земледелия), Николай Кутлер (министр финансов), князь Георгий Львов (товарищ министра внутренних дел) и другие кадетские лидеры. В конце июня – начале июля по Петербургу пошли слухи, что решение о назначении ответственного министерства практически принято. Руководитель думской канцелярии Яков Глинка вспоминал: «В один из дней [Муромцев] с несколькими своими софракционерами должен был ехать в Царское Село. Все сидели во фраках и ждали сигнала к отъезду».
Сигнал так и не поступил. 8 июля Николай II подписал указ о роспуске Государственной Думы и назначил новым премьером министра внутренних дел Петра Столыпина. Как ясно из многочисленных свидетельств, в том числе и свидетельства самого Петра Аркадьевича, именно он сыграл решающую роль в срыве переговоров об ответственном министерстве и в роспуске Думы. «Столыпин протестовал против этого со всей присущей ему силой... - вспоминал Извольский. – Император, окончательно убежденный Столыпиным, приказал генералу Трепову отказаться от осуществления его проекта». Лидер октябристов Шипов называл Столыпина «главным виновником роспуска Государственной Думы и лицом, оказавшим несомненное противодействие образованию кабинета из представителей большинства Государственной Думы». Сам Столыпин позже подтвердил, что передал Николаю II свое заключение о том, что «выполнение желаний к.д. партии могло бы лишь самым гибельным образом отразиться на интересах России». При той идеализации образа Столыпина, которая характерна для постсоветской историографии и вообще для нашего политического дискурса, представляется важным напомнить о крайне негативной роли, которую Петр Аркадьевич сыграл в этот решающий момент нашей истории.
«Закрыт прямой путь к обновлению государственного строя, к умиротворению измученной невзгодами, истерзавшейся страны… Быть может, над бедной русской землей уже занесен тяжелый молот, который должен разбить оковы на ее груди, а вместе с тем и ее залить потоками крови», – писали «Русские ведомости» 11 июля 1906 года. В том, что отказ от ответственного министерства и роспуск парламента открыли путь к будущей революции, сходились такие политические антиподы как Павел Милюков и Владимир Ленин. «Кадетское министерство... было бы той первой зарубкой, на которой революционный процесс мог задержаться», – писал лидер кадетов. «Роспуск Думы – конец либеральной гегемонии, сдерживавшей и принижавшей революцию», – торжествовал большевистский вождь. Обманув надежды на реформирование страны мирным законодательным путем, царская власть подготовила почву для грядущих революционных потрясений.
В эпиграф книги «Реформы или революция» вынесено известное высказывание Бисмарка: «Сила революционеров не в идях их вожаков, а в небольшой дозе умеренных требований, своевременно не удовлетворенных». Эта фраза остается актуальной и в наши дни.
Владимир Владимирович Кара-Мурза – историк, публицист, автор книги «Реформы или революция: к истории попытки образовать ответственное министерство в I Государственной Думе».
